— Тебе в домофон видно, — прикладывая ладонь чуть пониже макушки. — Вот на столько. Ходи на шпильках.
— А как на шпильках от маньяков убегать?
— Почему убегать? Шпилькой в висок, и домой тащи.
— И зачем он мне дома?
— Маньяк дома — вещь нужная. Посуду помыть, картошку почистить…
-Какая гадость!
Шумани увлеченно полосовал притянутого к доске вампира скальпелем. Арджан невозмутимо смотрел.
— Мы его уже убили, может хватит? Что еще нужно?
— Желудок, — Шумани запустил ладони в тело вампира, потянул в стороны, с хрустом вскрывая грудину.
Андо быстро отвернулся.
— Ученик, — одернул Арджан. — Ты пропускаешь важный урок!
— Что здесь можно узнать полезного? — Андо скосил взгляд в сторону доски с телом.
— Ты помнишь причину, из-за которой мы гнались за вампиром?
— Изнасилование и убийство. Королевская дочь… — Андо с трудом сдерживал позывы собственного желудка.
Ароджан кивнул.
— Докладывай, — король безнадежно махнул рукой.
Первый министр удрученно прокашлялся:
— Мы на пороге голодного бунта, Ваше Величество.
— С какой стати? Город завален кашей по пояс.
— Никто не хочет есть кашу с земли. Ее месили ногами, на нее лил дождь и гадили птицы… Но это не главное.
— Распорядись, пусть горшочек наварит еще.
— В том то и дело. Чем больше наполняется горшочек, тем меньше каши остается в кастрюлях хозяек по всей стране. Закон сохранения каши, знаете-ли. Чем больше волшебный горшочек варит, тем меньше ест ваш народ. Голодный ропот слышен уже под окнами дворца.
— Распорядитесь продать соль и купить еды. Волшебная мельница намелет нам горы.
— Экологическая катастрофа, Ваше Величество. Мы живем на берегу уже практически пресного океана. Рыболовный промысел терпит крах. Экосистема нарушена. Природа гибнет.
— Понимаю. Что ж, есть последнее средство. Позовите этого, бывшего царя, пусть превратит в золото что-нибудь большое. Золото продадим, финансы пустим на…
— Вы лишитесь поддержки и уважения знати, Ваше Величество. Когда он прикасается к чему-либо, богатейшие леди королевства недосчитываются золотых сережек и колец на равнозначную сумму.
— Да, да, проклятый закон сохранения… А это еще что за музыка?
Министр выглянул в окно:
— На заднем дворе стоит свинопас. У него в руках музыкальный горшочек…
— Еще не хватало, чтобы кто-то начал совать свои грязные пальцы в каждый котел в городе. Гони его в шею!
— Сэр Эрдвейн, к вашим услугам! — рыцарь на ходу вытирал меч.
— Вы убили дракона! — задохнулась принцесса.
— Да.
— Но разве он не предлагал сыграть на интеллекте? Загадки, ребусы, научные и парафизические парадоксы? Никто не мог переиграть дракона. Неужели вы даже не пытались?
— Нет.
— Он отправлял вас в увлекательнейшее путешествие, предлагал великолепнейшие квесты, погоню и обладание величайшими артефактами вселенной. Вас это не заинтересовало?
— Нет.
— А как же тонкости интриги? Большая политика? Сложнейшая партия на семьдесят три хода вперед? Боль предательства, радость разоблачений? Драконы прирожденные мастера интриг. Не соблазнились?
— Нет.
— Что, он даже не воспользовался помощью адвоката? Не запутал вас сетью двойственных толкований и юридических парадоксов? Не утопил в глубинах договоров и соглашений, не замылил глаза мелким шрифтом?
— Нет. Я просто убил его.
— Но почему?!!!
— Олд скул, детка, — рыцарь забросил принцессу на плечо и направился к выходу.
Фигура в сером балахоне переложила косу с одного плеча на другое.
— А потом я поймал…
— Поймал? Обычно тебя ассоциируют с женским родом.
— Показать? — полы балахона приподнялись.
— Нет! Не надо!
— Я поймал Золотую антилопу.
— А, слышал. Ты попросил золота.
— Нет. Золото становится черепками всегда, не зависимо от желания владельца.
— Чего же ты хотел?
— Я вспомнил молодость. Там был один парень, он издевался надо мной, обзывался, отбирал мои вещи. Потом другой парень увел у меня девушку. И еще один увел ту, что была после. И еще …
— Кажется начинаю понимать. И когда ты сказал: — «Довольно»?
Коса снова сменила плечо. Из-под серого капюшона блеснула ослепительная улыбка белоснежного черепа.
— Ты прекрасна, спору нет. Но, один миллион семьсот тридцать восемь тысяч двести одиннадцать девушке в общем случае будут оценены мужчинами, как «красивее»…
— Неужели ни разу так не случалось, чтобы вампир укусил волшебника?
— Это ты к чему? — приподнял брови Арджан.
— Ты некромант, кто лучше тебя знает о подобном?
Арджан пожал плечами.
— На раз не вспомню. Но тебе-то зачем?
— Мы же гонимся за вампиром. А что если он укусит кого-нибудь? Например Шумани?
— Но-но! — вскинулся старик. — Я невкусный!
— Как я понял из твоих объяснений, — продолжил Андо. — Тот, кого кусает вампир, сам становится вампиром, так?
— Так.
— Но это странно. По твоим же словам, вампиры обладают строго ограниченными способностями: бессмертие, феноменальная регенерация, физическая сила, гипноз и ограниченные навыки трансформаций. Все это обеспечивается за счет скоростного деления клеток, передаваемых в кровь укушенного человека со слюной вампира. То есть, строго говоря, человек попросту является инфицированным специфической болезнью.
— Иногда он учит уроки, — хихикнул куда-то в сторону Шумани. Арджан терпеливо слушал.
— В тоже время, исходные человеческие качества не регрессирую. Получается, что укушенный вампиром силач, будет выделяться физической силой и среди вампиров. Ну, когда он им окончательно станет. Изначально же слабый человек, после укуса сможет разорвать толпу людей, но среди вампиров все равно останется, как собственно и был, слабаком.
— Ну, и что?
— А то, что если вампир укусит Шумани, — Андо вторично проигнорировал возмущенное «Но-но!». — То исходя из этой логики, вампир-Шумани сможет бросаться огненными шарами, поджигать камень и, в общем, силы огненного мага плюс метаболизм вампира… Вот мне и интересно, неужели раньше никогда такого не происходило? А если происходило, что нам в этом случае делать?
— Вы понимаете, — темный маг поднял руки. — Теперь я вас всех убью. Таковы правила. Вы вторглись в мое место силы, надеялись застать меня врасплох. Не получилось. Так что теперь вы приговорены. С кого начнем?
Андо вздрогнул. Замечательный план провалился. И теперь противопоставить хоть что-то темному, держащему на кончиках пальцев смертельные заклинания, больше нечего. Старшие маги и не думали возражать, молчаливо признавая поражение. Андо словно бы слышал бесплотный смешок Шумани: — «Хи-хи-хи. Не повезло.» и ровный голос Арджана: — «Таковы правила». Умирать было боязно.
Всеобщему оцепенению не поддался один гном. Штифт вразвалочку подошел к темному магу, протянул руку и… сильно потянул того за нос.
— Аг, ты мелкий, недомырок, — темный маг по-лошадиному встряхнул головой. Кулачищи у гнома были такие, что нос темного мгновенно окрасился всеми оттенками сине-фиолетового.
Продышавшись, маг завопил:
— Ты понимаешь, что ты — труп, гномяра?! Я же тебя сейчас…
— Ты это уже говорил, — усмехнулся гном. — Можешь предложить что-нибудь еще?
— Я тебя сожгу, расплавлю, сгною…
— Да-да-да. Бла-бла-бла, — хмынкнул Штифт. — Ты сам не понимаешь, в какую ситуацию себя загнал. Когда выкладываешь на стол самую старшую карту, держишь в руках абсолютное оружие, обрекаешь кого-то неминуемой смерти, ты должен понимать, что выложить сверх этого тебе совершенно нечего. А нам нечего терять. Вывод — мы можем делать с тобой все, что захотим. А ты же…
И гном наступил кованным башмаком магу на ногу. Темный взвыл.
— Капуста? Капуста?!!
— Да, милочка.
— Но ведь корень жень-шеня обладает большей проводимостью, а первая кровь ребенка увеличит восприимчивость втрое. Может…
— Никаких «может», — отрезала пожилая ведьма, осторожно помешивая варево. — Кто здесь в конце-концов ученица?
— Простите, мать-наказательница.
— То-то. Все-то молодежь поперед старших лезет. Так. Теперь вот, щепотку сыпани, — ведьма протянула ученице кулек с белым порошком. — Хорош! Надо и меру знать. Теперь считай!
— Как считать-то?
— А как я тебя учила? — ведьма всплеснула руками. — Ну-ка давай:
— Ты знаешь, мне никогда не доставалась серединка арбуза.
— Тяжелое детство?
— Да нет. Нормальное. Как у всех. С кучей старших братьев, которые успевали съесть серединку раньше. И с кучей младших, которым ее нужно было уступить, когда удавалось заполучить.
— Но потом-то? Ты вырос, и мог…
— Лучшее в моем доме всегда получали гости. Друзья. Любимая девушка. Потом — любимая жена. Потом дети. Внуки. Правнуки.
— И?
— И я стал темным властелином. Но серединки арбуза мне не достается и теперь. Не положено.
— Ты — Хагрид? Ты отвезешь меня в школу волшебства, там я научусь магии, и у меня будет волшебная палочка?
— Вообще-то я — бомж. Но если хочешь, ты можешь пойти со мной. Замок построишь из телевизионных коробок, и да, у тебя будет бейсбольная палочка…
Андо дал выход давно копившейся ярости: «тан» взбил фонтанчик песка на краю очерченного круга и, кувыркаясь, улетел на всю длину ленты. Резкий рывок назад только ухудшил положение. Описав дугу, пирамидка упала туда, откуда начинала движение — к ногам раздраженного игрока.
— Мой выигрыш! — Шумани моментально сгреб в карман кучку монет.
— Потеря контроля — всегда проигрыш, — холодно бросил Арджан. — Если ты собираешься так играть на чемпионате, мы можем и не тратиться на вступительные взносы.
— Какой контроль? Какой чемпионат? — Андо сжал кулаки. — Это как ногтями царапать каменную стену… Мы сыграли больше тысячи партий… Я хоть раз приблизился к выигрышу?
— Ну, если судить по полноте моего кармана, — оскалился Шумани, позвякивая мелочью.
— Вы — профессиональные маги. Вы — игроки высшего класса. Вы на голову… на сто голов выше меня. Какой мне смысл даже пытаться? Любые мои потуги вы прибиваете в зародыше. Почему я? Зачем я? Отправляйтесь на чемпионат сами. Вы легко… ну или во всяком случае будете на уровне. А я?
— Как ты думаешь, — Арджан, как и всегда, не обратил ни малейшего внимания на бурную вспышку ученика. — Для чего проводятся соревнования «тан-чи»? Для чего вообще нужны какие-либо соревнования?
— Чую, чую, русским духом пахнет! Будет чем полакомиться: конь — на обед, молодец — на ужин!
— Пожалуйста, не готовьте из меня ничего! Я сам хорошо готовлю, я лучше готовлю, чем готовлюсь, вы понимаете, что я хочу сказать? Я вам сготовлю превосходный завтрак, если вы меня не приготовите на ужин…
— Свет мои, зеркальце! Скажи, да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?
— Когда-то с этим вопросом ко мне обратились богини. Знаешь что случилось потом? Предательство. Вероломное похищение. Трусливое бегство. Лихорадочная погоня. Реки крови на поле битвы. Напрасные пророчества. Раздоры и смерть среди друзей. Тысячи трупов. Пылающие стены величайшего города, павшего жертвой подлой уловки… Ты точно хочешь услышать ответ?
— Ибо тот, кто вытащит сей меч… тот и есть по праву рождения король над всеми…
— Хватит бурчать под руку, — огрызнулся юноша, пыхтя над мечом. — Лес. Чаща. Тебя все равно никто не слышит.
— Ну и что? — старик важно оправил мантию. — Переломные моменты истории требуют соответствующей обстановки. Сколько раз я тебе говорил: банально дернув меч, королем не станешь. Подданные должны проникнуться величием твоего поступка. Момент должен быть зафиксирован в веках. Твое имя и меч обретут неразрывную связь. Никто кроме тебя…
С гудящим звоном освобожденное лезвие описало пологую дугу и смолкло, вновь плененное податливой почвой. Парень, приземлившийся на пятую точку, морщась поднялся, яростно растирая дубленую кожу штанов.
С обтертого подолом лезвия соскочил солнечный зайчик и помчался куда-то по своим делам. Старик, чуть согнув колени, что должно быть изображало трепетное преклонение, протянул меч рукояткой вперед.
— Ваше величество, теперь я могу раскрыть вам тайну…
— Погоди, — парень уставился старику за спину. — Это что, шутка?
Булыжник был побольше, да и загнан меч был под другим углом. Но в целом все выглядело точно так же, как за минуту до начала пафосной речи старика над первым камнем.
— Так, значит? Никто кроме? — процедил парень, взявшись за рукоятку.
Почему ни в одном фильме/произведении про пиратов (ПКМ, Приключения капитана Блада и т.п.) в бою двух или более кораблей не присутствует тактика тарана? Ведь далеко не всегда неприятельский корабль представляет из себя настолько ценный трофей, что нужно получить его максимально неповрежденным. Очень часто бой идет не за приз, а за выживание и в этом случае таран корабля противника представляется вполне естественным. По идущему носом кораблю сложно сделать точный бортовой залп, и даже если он сделан, повреждения получает минимальная проекция корабля. При ударе аналогично, повреждения могут коснуться носовой надстройки, передней, наиболее прочной части корпуса (именно она касается причала или грунта, так что логично что это наиболее укрепленная часть). Повреждения же корабля, получившего удар, обязательно окажутся фатальны — водонепроницаемых переборок нет, удержать судно на плаву попросту нечем.
— Бабуля, надо бы соли щепотку… а теперь крупы горсточку… вот еще бы маслица кусочек…
— Ох и хороша каша удалась! Солдат! А когда же топор будем есть?
— Топор? Вот ты мне лучше скажи, тварь ли я дрожащая, или право имею?
— Культура канджинцев своеобразна, но, вместе с тем, выстроена и отглажена чередой тысячелетий. В то время, как у нас, когда каждый вновь вступивший на трон король в корне ломал уставы предшественника и строил что-то свое, чему суждено быть разрушенным при следующей смене, канджинские императоры трепетно полировали доставшееся им по наследству. Что тебя удивило? Отношение к данному слову? Да, не сравнить. Если мы с тобой, скажем, сядем играть в карты и я выиграю твоего морна… да, да, знаю, что это невозможно, но допустим… так вот, первое, что я потребую от тебя — бумагу подтверждающую право владения. Логично? Для нас — да. Если же канджинец проиграет, например, дом, он просто уходит. Вот представляешь? Закончена партия, игроки встают из-за стола, пожимают друг-другу руки, хозяин дома прощается с гостем и просто уходит. Какого? Проигравший будет жить под мостом, в лесу, построит себе другой дом раза в три побольше, смотря, что позволяет ему положение. Новый хозяин дома же волен поступить с выигрышем как хочет. Жить в нем или пустить на дрова. Но только он сам. И это логично — победил-то он. Победитель не может передать право распоряжаться домом другому. Никакого документа-то у него нет. Продать, заложить, сдать в наем — невозможно. Понимаешь в чем хитрость? Вроде бы достаточно одного лишь слова. Но это слово подкреплено тем, что его не очень-то и нарушишь.
— Но в этом случае слово может нарушить бывший хозяин дома и попросту не отдать проигрыш, ну, то есть, не уйти, как в твоем примере, — возразил Экст.
— Не уйти — может. Но не заткнуть рот победителю. В случае такого нарушения, победитель будет считаться «обиженным». И иметь полное право рассказывать всем и каждому о своем обидчике. Узнав о том, что человек не держит слова, кто сядет с ним за игровой стол? Нарушив слово, проигравший лишается гораздо большего, чем проигрыш, он лишается уважения. Со всеми вытекающими последствиями. Видишь, все просто и, вместе с тем, традиция имеет глубокое и жесткое обоснование.
Створки рухнули под ударами импровизированного тарана. Йомены, толкаясь, беспорядочно размахивая мечами и факелами, вломились внутрь, образовав полукруг возле изломанной двери. Герольд выдул рогом пронзительный звук, после чего рыцарь важно переступил порог. Андо осторожно проник следом, каждую секунду ожидая испепеляющего удара молнии.
Верховный маг вышел к захватчикам, словно копируя манеры рыцаря, важно и неторопливо. Слегка опираясь на посох, постукивая острием по мраморным плитам, маг приблизился к выставившим перед собой оружие солдатам и остановился, сложив ладони на объемном животе. Посох, лишенный поддержки, остался стоять вертикально.
Парочка чересчур смелых, или безрассудных, йоменов бросились на мага. Меч с одной стороны, копье с другой прошли сквозь тело мага, не причинив тому ни капли вреда.
— Я же говорил, — прошептал Андо в спину рыцарю. — «Оружие, что держит рука человека, ему не страшно» — он наложил на себя это заклинание и ничего не боится!
Маг отмахнулся от наседавших солдат ладонью. Оба йомена загремели доспехами по полу, отлетев, словно от хлесткого удара.
— Подай мне «Козью ногу»! — распорядился рыцарь.
Андо вытянул из мешка с оружием средней длины меч, прозванный «Козьей ногой» за некоторое внешнее сходство с задней конечностью этого животного. Широкое у рукояти лезвие к середине резко сужалось, позволяя наносить точные уколы и вместе с тем, применять силовое парирование. Такие мечи обычно использовались при боях в ограниченном пространстве замков и крепостей.
— Ты туп, военщина?! — захохотал маг. — Оружие, что держит человеческая рука…
Рыцарь широко размахнулся. Начищенное лезвие, сделав несколько оборотов, блеснуло в свете факелов.
— А я его и не держал, — усмехнулся рыцарь.
— Но… это же… — прохрепел маг, уставясь на рукоятку, торчащую из собственной груди.
— Ага, нечестно. — согласился рыцарь. — Мне извиниться?
— Вот так, — бросил рыцарь Андо, переступая через тело мага. — А ты мне тут про заклинания, тайны, загадки. Самые простые решения — самые верные. Чего ради я должен искать мудреные способы, как преодолеть его заклятья? Начни я этим заниматься, и на полу лежал бы сейчас совсем не маг. Все проблемы нужно решать максимально просто.
— Но… это действительно как-то не совсем честно, — попытался возразить Андо.
— Такова жизнь, — отрезал рыцарь.
— Дневник, медальон, кубок, что-то там еще… и даже маленький мальчик. Все это слишком просто, так на виду, и очень уж ненадежно.
— Можешь предложить способ получше?
— Конечно. Самое сложное — запихнуть утку в зайца…
