Fantazy

— Каждый уважающий себя гном обязан на пятом веку иметь как минимум второй размер. — Сказал Штифт. И мстительно добавил: — А орк — четвертый!

— У этой притчи есть вариант, который, на мой взгляд, гораздо лучше. — Сказал Арджан.

— Это который?

— Там все точно так же — отец зовет сына и предлагает ему сначала сломать один прутик, а потом целый веник. И он — ломает.

— В чем же тогда смысл?

— В том, что отец сказал: — «Дурак, ты, Ваня!»

— Ты? На базаре? Полурослика хотел обдурить? — заржал Штифт.  — Радуйся, что не голышом ушел, и не в долгах по шею!

— Я доктор теоретической и философской магии… — проблеял очкарик.

— Не ной! — рявкнул Штифт. — Доктор? Лечи, давай!

— Кто бреется утром — любит свою работу, кто бреется вечером — любит свою жену. Кто не бреется…

— Тот — гном, — хохотнул орк.

— Разве волосы не должны расти вверх? — хмыкнул Шумани, глядя на лысого, как коленка, гнома.

Штифт молча показал магу кулак.

— Как сказал один мудрый человек, жди у реки, пока по воде не проплывет труп твоего врага, — произнес монах.

— Угу, — буркнул Шумани, — А как быть, если враг сидит ниже по течению и тоже ждет?

— Тяжело быть шутом, — вздохнул Шут. — Тем более — королевским.

— Почему? — удивился Андо.

— Слишком часто мои лучшие шутки принимаются за руководство к действию.

— Настоящая выдержка, — протянул Штифт. —  Это эль из самых глубоких подгорных подвалов. И он есть только у гномов.

— Настоящая выдержка — это вино из древних лесных погребов. — Перебил эльф. — И его пьют только эльфы.

— Настоящая выдержка, — фыркнул полурослик. — Это малиновое варенье. Которое мы продали, как варенье из крыжовника. И эльфам и гномам.

— Штифт, а сколько лет тебе?

— Не дождетесь! — буркнул гном. — Я ассоциирую себя с тридцатилетним.

— Самое печальное, — буркнул Штифт, — когда человек одновременно пессимист и перфекционист. Пессимист в нем всегда видит самый плохой из возможных вариантов, а перфекционист понимает, что на сто процентов избежать его невозможно.

— Да, то самое «огниво», — король подкинул на ладони маленький мешочек. — Любого может сделать королем. Безделица.

Андо удивленно приподнял брови: — Безделица?!

Конечно, — король еще раз подкинул мешочек с огнивом и небрежно зашвырнул его в реку.. — Нельзя сделать королем короля, а я ведь и так — король. Абсолютно не нужная в хозяйстве вещь.

— А король в королевстве может быть только один? — спросил Андо.

— Конечно! — кивнул король. — И это — я.

— Я правильно понимаю, только что вы выбросили предмет, который может сделать королем любого… и, раз король может быть только один… а, что тогда станет с текущим королем?

Король не раздеваясь бухнулся в вводу.

— Почему вы все называете меня «бочкой»? — пробурчал Паладин. — Я ведь совсем не толстый. Вы вон, хоть гнома своего видели?

— А у вас что? Оливьешка? — скривил губы Великан, непроизвольно срыгивая. По комнате распространился запах икры и мандаринов.

Не переедай, ты виноват будешь сам,
Не переедай, и не давай друзьям,
Не переедай — толстеть начнешь, так и знай,
Не переедай!

Промычал Штифт на забытый мотивчик, не отрываясь от окорока.

— А почему все-таки халф-линг? Правильно же халф-лонг?

— Потому же, почему не тыква! — огрызнулся полурослик.