Nikita

— Ты никогда не думал, что ты — это на самом деле не ты? Что настоящий ты потерял память, и ему навязали чужую, обыденную до скучности и скучную до обыденности жизнь? И зовут тебя, ну например Дуглас, и на самом деле тебе предназначено совершить что-то большее, отправиться куда-то далеко-далеко, испытать захватывающие приключения…
— Это называется «мечты», — сказал демон и испарился.

— Танцы… — подхватив с подноса бокал, изображая плечами и свободной рукой некий ритм, Феникс лавировал между праздно-стоящими, праздно-танцующими и праздно-праздно-праздно…Светский прием, великолепие оформления, живая музыка, изысканное угощение, казалось он здесь словно рыба в воде, но ясный цепкий взгляд непрерывно что-то искал.
— Замечательное колье, — похвалил он увешанную бриллиантами от подбородка до талии матрону и, не слушая ответных вздохов, приоткрыв за спиной неприметную дверку, нырнул в оглушающую тишину темной комнаты. Где, спустя некоторое время, его и застал охранник.
— Ну, что стоим, чего смотрим? Я тебя уже минут десять жду, — Феникс ярко выразил голосом недовольство старика нерасторопными внуками. — Давай, зови начальство. Чтоб через три минуты все руководство сидело на этих вот креслах. Ждешь волшебного слова? Бегом!
— Руководство на планете в данный момент отсутствует. Если желаете, я могу пригласить начальника караульной службы, — спокойно произнес охранник.
— Сказки я и дома послушать могу, — бросил Феникс. — Главу корпорации и двух главных партнеров сюда. Быстро.
Он провел ладонью над поверхностью стола, за которым сидел. В темной комнате солнечными зайчиками проступили голографические изображения звезды и трех планет, вращающихся вокруг нее по разным орбитам. Щелчок ногтем по ближайшей отозвался легким серебряным звоном.
— Двойной щелчок запустит общую систему оповещения охраны, экстренной ситуации и еще черти-знает чего, что будет обозначать вашу полную профнепригодность. Желаете? Или все же позовете сюда тех, кого нужно? Мистер Ли сейчас у себя в апартаментах, а одного из партнеров я видел в танцевальном зале.
Охранник молча скрылся за дверью.

ЗавязкаRead More »

— Среди прочего мы задаем один вопрос. Скучный, обыденный. И, тем не менее, давший на него правильный, — инквизитор специально выделил слово голосом. — Ответ, через пару часов выходит на свободу.
— И? — не понял Андо.
— Я не удивляюсь, когда слышу правильный ответ от главы воровской гильдии или иссеченного рабочими шрамами убийцы. Но очень странно, когда пацан, с необсохшим еще на губах молоком, вдруг тоже отвечает правильно, — улыбнулся инквизитор. — Ты не находишь?

— Тан-Чи? Не, не слышал. У нас в такое не играют, — пробасил орк.
— А что у вас? — заинтересовался Андо.
— Ну, как тебе сказать… Видишь, вон у лесочка два эльфа стоят, меряются, у кого уши длиннее? — орк без замаха отвесил гному мощного пинка. Тот кубарем прокатился между эльфами и исчез в кустах.
— Вам гол, остроухи! — восторженно завопил орк.
— Зеленое ничтожество, — пробурчал Штифт, вытряхивая из бороды засохшие листья и травинки. Впрочем, не так громко, чтобы орк расслышал.

— Работай, работай. Работа гномов любит! — заявил Шумани.
Штифт недовольно заворчал, берясь за лопату.

— Вопрос, конечно, интересный, — поднял глаза Арджан. — Формально оборотень скорее всего может считаться каннибалом. Но в образе волка всегда превалируют животные инстинкты, как бы часто не утверждали обратное, иначе весь процесс трансформации не имеет смысла. Так что однозначно зачислить оборотня, пусть даже поедающего родственного ему человека, в каннибалы тоже нельзя. Я лично считаю, что в этом вопросе мудро проявить снисхождение.
— Каннибалом можно быть или не быть. Третьего не дано, — возразил Андо. — Если оборотень, не важно в форме волка или в форме человека, питается людской плотью — он будет каннибалом. И относится к нему нужно соответствующе.
— Скажи, — со своеобычной усмешкой подключился к разговору Шумани. — Как тебе сегодняшняя кабанятина?
— Очень даже, — Андо выловил из котла очередной кусок. — А при чем здесь кабан?
— Кстати, да, — кивнул Арджан. — Хорошее замечание. Почему всегда при разговоре об оборотнях априори подразумеваются оборотни-волки? Симбиоз собственно человеческого и животного духа не ограничен только волчьей формой. Есть оборотни-птицы, оборотни-рыбы, собственно животная форма может быть совершенно любой.
Андо замер не донеся кусок мяса до рта.
— Оборотни-кабаны — явление далеко не редкое. — Словно себе под нос буркнул Шумани.
— Да, — продолжал Арджан. — И даже то, что я видел собственно процесс трансформации, не должно было заставить меня опустить натянутый лук. Мы в лесу. Голодные. А оборотень в трансформированной форме по качеству шкуры, костей, и, главное — мяса ничем не отличается от обычного животного…
Андо выронил кусок на траву, устремившись в ближайшие кусты.
— Те серьезно? — Шумани с подозрением оглядел собственный кусок, впрочем не переставая жевать.
— Нет, конечно, — отмахнулся Арджан. — Но нужно учиться шире глядеть на некоторые вещи. В будущем пригодится. С другой стороны то, что я не видел процесса трансформации еще ни о чем не говорит, верно?
— Ага. Передай, там, соль, пожалуйста.

— Мы идем неправильно.
— Что? — Андо обвел взглядом дорогу, пыльную обочину, стену леса, темнеющую вдали и, напоследок, шагающего рядом Арджана.
— Дорога, — недовольно буркнул некромант.
— А что — дорога? — Андо уставился под ноги. — Хорошая дорога. Твердая. Широкая.
— Вот именно. Сколько человек по-твоему смогут идти в ряд?
Андо прикинул расстояние между обочинами.
— Трое наверное разойдутся.
— Вот именно. А нас только двое.
— Ну и что? Что не так то?
— Это закон путешествий. Можно ходить по одному. Можно водить караваны. Но всегда, запомни, всегда ширина дороги соответствует тому, сколько человек по ней должно идти. Если ты идешь по узенькой тропке — твоя судьба совершать подвиги в одиночку. Ну, а вышел на широкий тракт, будь любезен, ищи компаньонов. Иначе пути не будет. А если будет, то не туда.
— И что же нам делать?
— Искать третьего, — пожал плечами Арджан.

— Посмотри вокруг, — задуманного движения рукой не получилось, люди стояли плотно, плечо в плечо. — Почему они все здесь, как ты думаешь?
Андо наморщил лоб, пытаясь понять подвох.
— Ну, выходной день. Праздник. Цирк приехал. Почему не посмотреть?
Шумани хихикнул.
— Видишь гиганта? — старый маг мотнул бородой в сторону лысого мужика, на добрую голову превосходящего средний рост собравшихся на площади. — Это местный кузнец. Каждый день он поднимает тяжести, которые и не снились цирковым силачам.
— Смотри туда, — Шумани мотнул бородой в другую сторону. — Эти нескладные девчушки по вечерам у общего камина поют в разы прелестнее разряженной певички со сцены.
— Там слева стоят деревенские охотники. То, что они каждый день делают на охоте с ножом и луком, не повторит никто из этих так называемых стрелков и метателей ножей. А местный маг, которому далеко даже до последнего подмастерья профессионального волшебника, легко заткнет за пояс циркового факира.
— Ну и что? — возразил Андо. — Они сильнее по отдельности, но циркачи выступают вместе.
— Ерунда! — отрубил Шумани. — Они пришли сюда все и покорно пялятся на кучку бездарей на сцене совершенно не поэтому.
— Ну и почему же?
— Циркачи показывают шоу! Нет, не так. С большой буквы. Шоу. Запомни это. Если ты хочешь, чтобы тебя выделили, чтобы на тебя смотрели — дай публике Шоу!

— Выбрали?
— Да. Вон ту, с краю.
Голос басом:
— Я — охранник, идиот!

Душа десантника, погибшего в бою, но не сделавшего ни одного выстрела, например в подорванном при высадке челноке, не обретает покоя. Если поблизости оказывается патрон, душа вселяется в него, чтобы принести таки смерть неприятелю. Если выстрел уходи «в молоко», душа продолжает скитания в поисках нового патрона. Этим объясняется обязательное наличие ящика с боеприпасами на всех похоронных церемониях десанта. Патроны из таких ящиков десантники называют «тяжелыми» и расходуют крайне осторожно, стараясь каждый выстрел положить точно в цель.

— Ужасно невкусная, старая волшебница, — дракон поморщился и отрыгнул бронестринги.

Каждый раз, когда под подошвами ботинок хрустели осколки цветных витражей, Андо внутренне содрогался. В этом царстве разрухи и запустения, в которое превратилась некогда аккуратная праздничная деревенька, казалось, не было места живому человеку. Черные провалы выбитых окон, пробитые, словно гигантским молотом, дыры в белой кирпичной кладке, осыпающаяся с крыш черепица, змеящиеся по дороге трещины, все вместе создавало иллюзию мертвого мира и сложно было даже представить здесь еще вчера веселящихся на ярмарке жителей. Непроизвольно Андо выглядывал в грудах обломков тела, но, к внутреннему облегчению, не находил ничего похожего.
Внезапно Шумани, вместе с которым они немного оторвались от основной группы, повернул голову к провалу в стене некогда высокого дома башенного стиля. Стены, казалось, погрызли чьи то голодные зубу, верхние этажи держались лишь чудом. Андо тоже послышался тихий всхлип.
Приблизившись, они оба навострили уши. Тихий плач раздался снова. Андо хотел уже было нырнуть в ближайший пролом, когда Шумани резким ударом ноги выбил деревянную стойку. Верхние этажи башни схлопнулись и с тяжелым гулом ухнули внутрь. Клубы пыли выметнулись из окон. Андо отскочил, прикрывая глаза руками.
Проморгавшись, он в немом изумлении уставился на огненного мага.
— И нечего сверкать глазами, — отрезал Шумани. — Ты знаешь, сколько дополнительного геморроя с этими спасенными на развалинах? Меньше выживших — меньше проблем.

— А нам и не был нужен добрый герой. Подвинься чуть-чуть, пожалуйста, — волшебница подпихнула толстую вязанку хвороста Андо прямо под ноги. — Добрые герои не убивают. А темного властелина необходимо было уничтожить.
— Ага, — хмыкнул Андо, глядя на выстроившихся в ряд светлых волшебниц. — Никто из вас не способен даже поджечь этот столб, к которому вы меня привязали.
— Предполагается, что ты сделаешь это сам.
— С чего вдруг?
— От осознания глубины собственного падения.
— А скажите мне, барышни, предыдущий Темный властелин не был замечен в попытках суицида?
Волшебницы, переглядываясь, пожимали плечами.
— Тогда, с какого перепугу это делать мне?
— Ты хочешь сказать… — главная волшебница в испуге прижала ладошку к губам.
— Что все идет по замкнутому кругу!

— Каждый раз, когда ты произносишь непонятную скороговорку, нас становится больше! — ухмыльнулся демон.

Погибших в бою десантников хоронят с зажатой в кулаке стреляной гильзой. Ибо ни один из них не умрет, не забрав с собой по крайней мере одного врага.

— Знаешь, когда у нас появились все эти «меньшинства», — эльф подмигнул. — Наш король совершенно им не препятствовал. А когда все, кто хотел кому-то что-то доказывать, собрались в одном месте, кажется, они называли это «парадом», их уже поджидала стража. И теперь наши оперные певцы считаются лучшими в всем мире.

— Вы проиграли. Вы всегда проигрываете. Не смотря на все ваши победы.
Безапеляционно-покровительственный тон гнома вызывал раздражение. Андо повел рукой:
— Посмотри, где мы едем? Человеческий город. Не гномский. Не гоблинское, не эльфийское поселение. А там за речкой еще один город. Человеческий. Не орочий, не троллиный. А дальше еще один. Не…
Гном расхохотался.
— Думал, уел старика? Посмотри туда, — Штифт выставил толстый палец в сторону крепостной стены. — Чьи там палаточки?
— Ну и что? — Андо пожал плечами. — Любая раса, заключившая мир, признавшая наше главенство, получает возможность селиться на наших землях. Гоблины не исключение.
— Посмотри, сколько их?
Палатки теснились одна на другой, вместе напоминая гигантский муравейник. Сходство усиливалось непрерывно снующими туда-сюда их зелеными обитателями. Земли между стеной и крайними человеческими постройками видно не было, только торчащие во все стороны кожаные конусы гоблинских жилищ.
— Многовато, да? — гном ухмыльнулся в бороду. — А соседние дома? Тебе не кажется, что они до странности пустые?
— Никто не хочет жить рядом с шумом и грязью, которые они постоянно разводят, — снова пожал плечами Андо.
— Они наступают, — гном повел ладонью, словно сдвигал что-то в сторону. — Постепенно заселят соседние домишки, люди отодвинутся еще дальше. Это не строй панцирной пехоты, но работает не хуже.

Зачем нужны пособия?Read More »