— Но это невозможно. Ни в твоем танце, ни в бубне, ни в масках нет ни грамма магии, — возразил Андо.
— А ты способный, — усмехнулся шаман. — Бубны-пляски — для отвода глаз. На самом деле, когда мне заказывают дождь, я попросту поливаю цветы и мою окна.
— Но почему культ именно физической силы? — спросил Андо. — Я слышал, что в иных мирах орки известны как непревзойденные механики, способные сделать из чего-нибудь все, что угодно. Их называют «Мехбоссами» и они командуют армиями, оснащенными техникой и оружием огромнейшей мощи.
— Я тоже слышал. Жаль, наш мир не из таких, — орк стиснул кулаки, превосходящие по размерам буханки хлеба. — Мы пробовали. Создали, например, пол, который сам поглощает и перемалывает все те груды мусора, которые обязательно появляются, стоит нескольким оркам собраться вместе.
— И что?
— Ничего. После того, как большая часть отряда разом лишилась ног по колено, блестящую идею пришлось забросить. А наши шаманы вывели непреложный закон: в мирах, где преобладает магия, таких как этот, невозможно создать ничего мало-мальски технически сложного. Технологии, к сожалению, не могут существовать рядом с магией.
Из угла, где сидел гном, послышались сдавленное квохтанье.
— Штифт, дружище, — повернулся к нему орк. — Если бы я не был уверен, что ты меня бесконечно уважаешь, я бы мог заподозрить, что ты смеешься.
— Нет, что ты, — быстро откликнулся гном. — Этот закон действительно обойти невозможно.
— И для этого надо жить в такой халупе? Нет, я конечно понимаю, творческий процесс требует спокойствия и уединения, но разве обет бедности обязателен?
— Смеешься? — художник развел руками. — Разве я жил бы здесь, если бы мои картины пользовались популярностью? Хороший дом в тихом районе рядом с центральным парком… Эх, мечты, мечты!
— Но эти картины прекрасны! Как они могут не иметь спроса? — удивился Андо. — Гильдия художников просто обязана организовать тебе персональные выставки или как там это называется.
— Гильдия — закрыта тусовка. Все всех знают, все всем друзья. Чтобы попасть туда, нужно иметь хорошие связи, могущественных покровителей или и без того кучу денег. Талант здесь не обязателен.
— Тогда продай их сам. Развесь их на стенах домов, заборах и уличных фонарях.
— Думаешь я не пробовал? Штраф за незаконную торговлю все еще не полностью выплатил в городскую казну.
— Но должны же быть заказы? Ведь богатеи любят хорошую живопись.
— Все идет через гильдию. Заказы расходятся только среди своих. Об одиночках вроде меня никто не знает.
Андо задумался.
— У нас есть хороший товар, но мы не знаем как его продать. Вот когда и впрямь нужен гном, — вспомнил он Штифта. — Впрочем, у меня появилась мысль, — выдал Андо после минутного размышления. — Твои картины подписаны? Собирай. Эти пропадут, но я думаю, скоро ты получишь заказы на новые. Пошли!
— Сейчас середина дня, как раз успеем, — пропыхтел он, с трудом удерживая в руках большую пачку полотен. — Не отставай!
— Но куда мы идем? — спросил художник. — Это же городские трущобы. Здесь живут самые опустившиеся отбросы общества.
— Как раз то, что нужно, — ухмыльнулся Андо. — Развешивай по стенам.
Каждую вывешенную картину художник провожал тяжелым вздохом:
— Сколько труда пропадет! Этой же ночью все будет сорвано и пропито!
— Ты начинаешь понимать, — Андо засмеялся. — За чарку браги эти ребята сумеют всучить твои картины кому угодно. Очень скоро полотна разойдутся по всему городу. И на каждом стоит твои имя!
— Здесь может помочь только самая древняя и могучая магия. Круг силы. Для этого нужно объединить все пять первоэлементов, каждый из которых заключается только в истинном мастере своего дела, — Арджан положил левую ладонь на лоб Шумани, а правую распростер над грудью. — в настоящем маге…
Рыцарь стянул железную перчатку, положив правую руку поверх ладони Арджана.
— Рыцаре…
— Мастере, — Штифт пристроил широкую мозолистую ладонь сверху.
— Ученом, — звездочет положил ладонь сверху.
— И герое, — Арджан выразительно глянул на Андо.
— Но, я — не… — Штифт пихнул его кулаком под ребра и Андо, несмело вытянув руку, завершил пирамиду ладоней.
Арджан закрыл глаза. Штифт что-то еле слышно бурчал сквозь зубы. Рыцарь со звездочетом сохраняли торжественное молчание. Андо не отрывал взгляда от лежащего Шумани. Грудь мага не шелохнулась, глаза оставались закрытыми.
— Я бы не пошел гадать по руке к мастеру, который пишет название своей профессии через «е», — Андо со смешком указал на яркую вывеску.
— Он не занимается гаданием по руке, — буркнул Шумани. — Он изготавливает приворотные зелья.
— Ты никогда не думал, что ты — это на самом деле не ты? Что настоящий ты потерял память, и ему навязали чужую, обыденную до скучности и скучную до обыденности жизнь? И зовут тебя, ну например Дуглас, и на самом деле тебе предназначено совершить что-то большее, отправиться куда-то далеко-далеко, испытать захватывающие приключения…
— Это называется «мечты», — сказал демон и испарился.
— Среди прочего мы задаем один вопрос. Скучный, обыденный. И, тем не менее, давший на него правильный, — инквизитор специально выделил слово голосом. — Ответ, через пару часов выходит на свободу.
— И? — не понял Андо.
— Я не удивляюсь, когда слышу правильный ответ от главы воровской гильдии или иссеченного рабочими шрамами убийцы. Но очень странно, когда пацан, с необсохшим еще на губах молоком, вдруг тоже отвечает правильно, — улыбнулся инквизитор. — Ты не находишь?
— Тан-Чи? Не, не слышал. У нас в такое не играют, — пробасил орк.
— А что у вас? — заинтересовался Андо.
— Ну, как тебе сказать… Видишь, вон у лесочка два эльфа стоят, меряются, у кого уши длиннее? — орк без замаха отвесил гному мощного пинка. Тот кубарем прокатился между эльфами и исчез в кустах.
— Вам гол, остроухи! — восторженно завопил орк.
— Зеленое ничтожество, — пробурчал Штифт, вытряхивая из бороды засохшие листья и травинки. Впрочем, не так громко, чтобы орк расслышал.
— Работай, работай. Работа гномов любит! — заявил Шумани.
Штифт недовольно заворчал, берясь за лопату.
— Вопрос, конечно, интересный, — поднял глаза Арджан. — Формально оборотень скорее всего может считаться каннибалом. Но в образе волка всегда превалируют животные инстинкты, как бы часто не утверждали обратное, иначе весь процесс трансформации не имеет смысла. Так что однозначно зачислить оборотня, пусть даже поедающего родственного ему человека, в каннибалы тоже нельзя. Я лично считаю, что в этом вопросе мудро проявить снисхождение.
— Каннибалом можно быть или не быть. Третьего не дано, — возразил Андо. — Если оборотень, не важно в форме волка или в форме человека, питается людской плотью — он будет каннибалом. И относится к нему нужно соответствующе.
— Скажи, — со своеобычной усмешкой подключился к разговору Шумани. — Как тебе сегодняшняя кабанятина?
— Очень даже, — Андо выловил из котла очередной кусок. — А при чем здесь кабан?
— Кстати, да, — кивнул Арджан. — Хорошее замечание. Почему всегда при разговоре об оборотнях априори подразумеваются оборотни-волки? Симбиоз собственно человеческого и животного духа не ограничен только волчьей формой. Есть оборотни-птицы, оборотни-рыбы, собственно животная форма может быть совершенно любой.
Андо замер не донеся кусок мяса до рта.
— Оборотни-кабаны — явление далеко не редкое. — Словно себе под нос буркнул Шумани.
— Да, — продолжал Арджан. — И даже то, что я видел собственно процесс трансформации, не должно было заставить меня опустить натянутый лук. Мы в лесу. Голодные. А оборотень в трансформированной форме по качеству шкуры, костей, и, главное — мяса ничем не отличается от обычного животного…
Андо выронил кусок на траву, устремившись в ближайшие кусты.
— Те серьезно? — Шумани с подозрением оглядел собственный кусок, впрочем не переставая жевать.
— Нет, конечно, — отмахнулся Арджан. — Но нужно учиться шире глядеть на некоторые вещи. В будущем пригодится. С другой стороны то, что я не видел процесса трансформации еще ни о чем не говорит, верно?
— Ага. Передай, там, соль, пожалуйста.
— Мы идем неправильно.
— Что? — Андо обвел взглядом дорогу, пыльную обочину, стену леса, темнеющую вдали и, напоследок, шагающего рядом Арджана.
— Дорога, — недовольно буркнул некромант.
— А что — дорога? — Андо уставился под ноги. — Хорошая дорога. Твердая. Широкая.
— Вот именно. Сколько человек по-твоему смогут идти в ряд?
Андо прикинул расстояние между обочинами.
— Трое наверное разойдутся.
— Вот именно. А нас только двое.
— Ну и что? Что не так то?
— Это закон путешествий. Можно ходить по одному. Можно водить караваны. Но всегда, запомни, всегда ширина дороги соответствует тому, сколько человек по ней должно идти. Если ты идешь по узенькой тропке — твоя судьба совершать подвиги в одиночку. Ну, а вышел на широкий тракт, будь любезен, ищи компаньонов. Иначе пути не будет. А если будет, то не туда.
— И что же нам делать?
— Искать третьего, — пожал плечами Арджан.
— Посмотри вокруг, — задуманного движения рукой не получилось, люди стояли плотно, плечо в плечо. — Почему они все здесь, как ты думаешь?
Андо наморщил лоб, пытаясь понять подвох.
— Ну, выходной день. Праздник. Цирк приехал. Почему не посмотреть?
Шумани хихикнул.
— Видишь гиганта? — старый маг мотнул бородой в сторону лысого мужика, на добрую голову превосходящего средний рост собравшихся на площади. — Это местный кузнец. Каждый день он поднимает тяжести, которые и не снились цирковым силачам.
— Смотри туда, — Шумани мотнул бородой в другую сторону. — Эти нескладные девчушки по вечерам у общего камина поют в разы прелестнее разряженной певички со сцены.
— Там слева стоят деревенские охотники. То, что они каждый день делают на охоте с ножом и луком, не повторит никто из этих так называемых стрелков и метателей ножей. А местный маг, которому далеко даже до последнего подмастерья профессионального волшебника, легко заткнет за пояс циркового факира.
— Ну и что? — возразил Андо. — Они сильнее по отдельности, но циркачи выступают вместе.
— Ерунда! — отрубил Шумани. — Они пришли сюда все и покорно пялятся на кучку бездарей на сцене совершенно не поэтому.
— Ну и почему же?
— Циркачи показывают шоу! Нет, не так. С большой буквы. Шоу. Запомни это. Если ты хочешь, чтобы тебя выделили, чтобы на тебя смотрели — дай публике Шоу!
Каждый раз, когда под подошвами ботинок хрустели осколки цветных витражей, Андо внутренне содрогался. В этом царстве разрухи и запустения, в которое превратилась некогда аккуратная праздничная деревенька, казалось, не было места живому человеку. Черные провалы выбитых окон, пробитые, словно гигантским молотом, дыры в белой кирпичной кладке, осыпающаяся с крыш черепица, змеящиеся по дороге трещины, все вместе создавало иллюзию мертвого мира и сложно было даже представить здесь еще вчера веселящихся на ярмарке жителей. Непроизвольно Андо выглядывал в грудах обломков тела, но, к внутреннему облегчению, не находил ничего похожего.
Внезапно Шумани, вместе с которым они немного оторвались от основной группы, повернул голову к провалу в стене некогда высокого дома башенного стиля. Стены, казалось, погрызли чьи то голодные зубу, верхние этажи держались лишь чудом. Андо тоже послышался тихий всхлип.
Приблизившись, они оба навострили уши. Тихий плач раздался снова. Андо хотел уже было нырнуть в ближайший пролом, когда Шумани резким ударом ноги выбил деревянную стойку. Верхние этажи башни схлопнулись и с тяжелым гулом ухнули внутрь. Клубы пыли выметнулись из окон. Андо отскочил, прикрывая глаза руками.
Проморгавшись, он в немом изумлении уставился на огненного мага.
— И нечего сверкать глазами, — отрезал Шумани. — Ты знаешь, сколько дополнительного геморроя с этими спасенными на развалинах? Меньше выживших — меньше проблем.
— А нам и не был нужен добрый герой. Подвинься чуть-чуть, пожалуйста, — волшебница подпихнула толстую вязанку хвороста Андо прямо под ноги. — Добрые герои не убивают. А темного властелина необходимо было уничтожить.
— Ага, — хмыкнул Андо, глядя на выстроившихся в ряд светлых волшебниц. — Никто из вас не способен даже поджечь этот столб, к которому вы меня привязали.
— Предполагается, что ты сделаешь это сам.
— С чего вдруг?
— От осознания глубины собственного падения.
— А скажите мне, барышни, предыдущий Темный властелин не был замечен в попытках суицида?
Волшебницы, переглядываясь, пожимали плечами.
— Тогда, с какого перепугу это делать мне?
— Ты хочешь сказать… — главная волшебница в испуге прижала ладошку к губам.
— Что все идет по замкнутому кругу!
— Каждый раз, когда ты произносишь непонятную скороговорку, нас становится больше! — ухмыльнулся демон.
— Знаешь, когда у нас появились все эти «меньшинства», — эльф подмигнул. — Наш король совершенно им не препятствовал. А когда все, кто хотел кому-то что-то доказывать, собрались в одном месте, кажется, они называли это «парадом», их уже поджидала стража. И теперь наши оперные певцы считаются лучшими в всем мире.
— Вы проиграли. Вы всегда проигрываете. Не смотря на все ваши победы.
Безапеляционно-покровительственный тон гнома вызывал раздражение. Андо повел рукой:
— Посмотри, где мы едем? Человеческий город. Не гномский. Не гоблинское, не эльфийское поселение. А там за речкой еще один город. Человеческий. Не орочий, не троллиный. А дальше еще один. Не…
Гном расхохотался.
— Думал, уел старика? Посмотри туда, — Штифт выставил толстый палец в сторону крепостной стены. — Чьи там палаточки?
— Ну и что? — Андо пожал плечами. — Любая раса, заключившая мир, признавшая наше главенство, получает возможность селиться на наших землях. Гоблины не исключение.
— Посмотри, сколько их?
Палатки теснились одна на другой, вместе напоминая гигантский муравейник. Сходство усиливалось непрерывно снующими туда-сюда их зелеными обитателями. Земли между стеной и крайними человеческими постройками видно не было, только торчащие во все стороны кожаные конусы гоблинских жилищ.
— Многовато, да? — гном ухмыльнулся в бороду. — А соседние дома? Тебе не кажется, что они до странности пустые?
— Никто не хочет жить рядом с шумом и грязью, которые они постоянно разводят, — снова пожал плечами Андо.
— Они наступают, — гном повел ладонью, словно сдвигал что-то в сторону. — Постепенно заселят соседние домишки, люди отодвинутся еще дальше. Это не строй панцирной пехоты, но работает не хуже.
— Проходите! Проходите! Король восстанавливаем спокойствие! Проходите! — угрюмый стражник оттеснял зевак взятой горизонтально алебардой.
За этим импровизированным заграждением его товарищи довершали расправу. Грубо намалеванные холсты с вариациями на тему: «Женщинам — мужские права!» и «Мы все равны!» втаптывались в грязь. Стражники хватали визжащих девиц, кого за руки, кого за волосы и бесцеремонно закидывали в зарешеченную повозку. Особо сопротивляющимся добавляли рукоятками мечей по ребрам или попросту кулаками в зубы. Истошные вопли девиц стража молча игнорировала.
Андо подался вперед, ухватив спутников под локти:
— Мы что, им не поможем?
Рыцарь с гномом дружно пожали плечами.
— Право по-мужски получить по физиономии они, во всяком случае, заработали, — буркнул рыцарь. — За что боролись…
— Они всего-лишь отстаивали свои интересы, — с жаром произнес Андо.
— Ты знаешь, — холодно произнес Штифт. — Почему у нас, гномов, абсолютно все важные вопросы решают мужчины? Женщина никогда не получит права голоса потому, что и без того любой гном поставит ее интересы выше своих собственных.
— Взятка.
— Что? — не понял Андо.
— Я сказал: взятка! Главное определиться, что даешь и с тем, чтобы не дать меньше.
— Но предложить богу взятку, это…
— Оглянись назад, — проворчал Шумани. — Да не в этом смысле. Вспомни древних героев. Творили все, что в голову взбредет. И, конечно, обязательно находился хоть один обиженный ими бог, насылавший на них свои проклятия. Что делал среднестатистический проклятый герой? Шел к алтарю и приносил богу жертву. По сути — давал взятку. Если давал достаточно, проклятие снималось, и герой спокойно куролесил себе дальше. Так что тебе остается лишь определиться с предметом и его количеством. Я бы предложил кровь девственника. Только где ее взять?
Андо покраснел и быстро отвернулся.
— Купишь два мешочка, — рыцарь протянул Андо серебряную монетку.
— Да зачем нам столько соли?
— Повесим на шею.
— Но для чего?
— Ты забыл, куда мы едем? — рыцарь приподнял левую бровь.
— Я помню — на битву с драконом. Тра-та-та, трубят рога, и все такое. Но соль-то зачем? Сыпать на хвост? Метать в глаза?
— Так близко к дракону не подобраться. А соль… понимаешь-ли в противостоянии рыцарь — дракон, вторые побеждают гораздо чаще.
— Соль повышает шансы?
— Не то, что бы. Просто соленое мясо — вкуснее…
Андо поперхнулся.
Немного поскучав в одиночестве — Арджан повел капризного гнома в спальни нижних этажей башни, да и рыцарь пожелал спать поближе к конюшне, Шумани же, единолично оккупировав диван, заснул еще во время обеда и в собеседники не годился — Андо принялся внимательно изучать комнату. Привлекательнее всего, конечно же, казались книги. Водя пальцем по корешкам библиотеки, Андо пытался отыскать хоть что-то понятное, но либо Арджан собирал исключительно литературу мертвых цивилизаций, либо же книги по некромантии защищались от посягательств непосвященных.
Разглядывая аквариум, Андо некоторое время пытался уловить закономерность между синхронным открыванием створок ракушек, всплывающими пузырьками воздуха и появлением призрака миниатюрной русалки, однако это занятие быстро надоело. Красота подводного пейзажа завораживала, но Андо чувствовал определенную неловкость: призрак заламывал руки, тянулся к нему, безуспешно пытаясь пройти сквозь стекло, и быстро развеивался искусственным течением.
Оставив русалку в ее безмолвном страдании, Андо передвинулся к большому стеклянному шару, внутри которого сидела толстая лягушка. Несколько минут они с лягушкой играли в «гляделки». Сдав позиции, Андо щелкнул пальцами по стеклу напротив лягушачьего носа — нужно же было заставить ее хотя бы моргнуть…
— Люди не только заимствуют у других рас. Они всегда улучшают. Например, взятая у вас банковская система…
Гном захохотал, как от свежего анекдота.
— Пойдем, — он ухватил Андо за рукав и потянул под ближайшую вывеску с изображением кошелька и монет.
Оказавшись внутри, гном прямиком протопал к свободному окошку:
— На какой срок вы выдаете беспроцентные кредиты?
— Обычно на месяц. Но если долг не возвращается вовремя, процент составляет тридцать. Хотите взять? — прищурился банкир.
Гном покивал:
— Тысячу золотых.
— У вас есть залог? Или этот молодой человек будет вашим поручителем? — банкир взялся заполнять чистый бланк.
— Не волнуйтесь, — хмыкнул гном. — Деньги даже не покинут стен вашего хранилища. Да, какой процент вы выплачиваете с вложенных в ваш банк денег?
— Два, — машинально ответил банкир, пытаясь осмыслить сказанное гномом. — Вы кажется сказали, что деньги не…
— Да, — перебил гном. — Я хочу сделать вклад. Тысячу золотых. На месяц. А может сэкономим время, и вы просто выдадите мне двадцать монет прямо сейчас?
Банкир изумленно выпучил глаза.
— Ты кажется думал о том, чтобы стать профессиональным наемником? — шепнул Арджан.
Андо изо всех сил стискивал зубы, стараясь не смотреть за край крыши, за который цеплялся до побеления пальцев. Тридцатиметровая пропасть с булыжной мостовой на дне притягивала подобно волшебному магниту. Натужный кивок в ответ, который Андо и не надеялся, что останется замеченным. Но некроманту ночной мрак помехой не был.
— Смотри туда. Королевская стража.
Андо чуть повернул голову.
— Представь, что это мы — там, на площади. А они здесь. Что бы ты сделал, если бы твой напарник вдруг упал со стрелой в горле?
— Закричал бы, — выдавил Андо. Кричать в правда хотелось, но совершенно по другому поводу.
Арджан едва слышно усмехнулся.
— Смотри!
Некромант отпустил одну руку, удерживаясь на крыше лишь чудом. Сделал пальцами быстрый пасс и один из стражников рухнул на камни. Второй тут же пригнул колени, изобразив что-то вроде полуприсева, выставил перед собой меч и завертел головой, бессмысленно вглядываясь в ночную темень. Огненный росчерк с противоположной крыши, где затаился Шумани, в следующую минуту превратил незадачливого солдата в кучку пепла.
— Почему он не поднял тревогу? — от удивления Андо перестал бояться высоты.
— Профессионал, — улыбнулся некромант. — Благодаря профессионализму мы теперь без проблем пройдем дальше.
