— И принято заканчивать: — «А корабля я что-то рядом не вижу…».
— Что, так и говорят? — пират хохотал до слез, утираясь широкими рукавами. — Ну, мой-то стоит у второго причала.
— На самом деле, — отсмеявишсь, пират погладил массивную серьгу в левом ухе. — все просто. Иногда за штурвалом по двое-трое суток стоять приходится. Пробиваешь мочку уха в новом месте — боль не дает заснуть. А уж зачем серьги этим… разрази меня гром — не знаю.
— Юмор висельника, — ухмыльнулся пират. — Это, как если тонешь в болоте и уже не выбраться — хватай себя за волосы.
— Что, можно вытащить? — удивился Андо.
— Нет, конечно. Но дай немного посмеяться тем, кто найдет твое тело.
— Интересно, если труп находится в состоянии зомби, можно ли считать некрофилию актом изнасилования? — буркнул Шумани.
— Кобылу подними-ка ты, да снеси её полверсты. Снесёшь кобылу — оброк уж твой, не снесёшь кобылы — он будет мой.
— Не вопрос, — согласился бес. — Но раз уж ты лично вокруг моря не бегал, я тоже выставлю замену. Эй, Рыжебородый! Брось молоток и иди сюда! Поднять кой-чего требуется.
— Ну, вот и конец, Сэм, — произнес Фродо, глядя в заполненную огнем расщелину. — Наши труды в последнюю минуту едва не стали напрасными. Так что простим ему. Задача выполнена, и все завершено.
Далеко внизу темная фигура медленно погружалась в расплавленные недра горы. Пылающие волны скрыли тело, сомкнулись над головой. Пламя поглотило плечо, добралось до локтя. Перед тем, как окончательно скрыться в огне, ладонь сжалась в кулак, подняв большой палец вверх.
— А я из-под двери: — «Вы козлятушки, вы ребятушки, ваша мама пришла, молочка принесла!» А они: — «У тебя лапы серые, грязные — ты не наша мама.» А я к мельнику сходил, мукой лапы обсыпал и опять: — «Вы козлятушки…!» А они: — «У тебя голос злой, грубый — ты не наша мама.» Пошел я к кузнецу и такой он мне голос выковал, мягкий, ласковый… А теперь точно спою!
— Дай-ка руку, красавец! Все увижу, все скажу. Что было, что будет, что судьбой тебе назначено прочитаю. Славу вижу за твоими плечами, дорогу дальнюю, да не очень. Держит тебя, за душу держит, как корабль на привязи. Где корабль, там и город. Находку вижу. Да не простую, с мудростью нечеловеческой. Сто дорог, сто тропинок, а выбрал ты, красавец, одну — самую яркую. Рассказать, что дальше ждет тебя? Все вижу, все знаю. А позолоти ручку, яхонтовый…
— Но это невозможно. Ни в твоем танце, ни в бубне, ни в масках нет ни грамма магии, — возразил Андо.
— А ты способный, — усмехнулся шаман. — Бубны-пляски — для отвода глаз. На самом деле, когда мне заказывают дождь, я попросту поливаю цветы и мою окна.
— Но почему культ именно физической силы? — спросил Андо. — Я слышал, что в иных мирах орки известны как непревзойденные механики, способные сделать из чего-нибудь все, что угодно. Их называют «Мехбоссами» и они командуют армиями, оснащенными техникой и оружием огромнейшей мощи.
— Я тоже слышал. Жаль, наш мир не из таких, — орк стиснул кулаки, превосходящие по размерам буханки хлеба. — Мы пробовали. Создали, например, пол, который сам поглощает и перемалывает все те груды мусора, которые обязательно появляются, стоит нескольким оркам собраться вместе.
— И что?
— Ничего. После того, как большая часть отряда разом лишилась ног по колено, блестящую идею пришлось забросить. А наши шаманы вывели непреложный закон: в мирах, где преобладает магия, таких как этот, невозможно создать ничего мало-мальски технически сложного. Технологии, к сожалению, не могут существовать рядом с магией.
Из угла, где сидел гном, послышались сдавленное квохтанье.
— Штифт, дружище, — повернулся к нему орк. — Если бы я не был уверен, что ты меня бесконечно уважаешь, я бы мог заподозрить, что ты смеешься.
— Нет, что ты, — быстро откликнулся гном. — Этот закон действительно обойти невозможно.
— И для этого надо жить в такой халупе? Нет, я конечно понимаю, творческий процесс требует спокойствия и уединения, но разве обет бедности обязателен?
— Смеешься? — художник развел руками. — Разве я жил бы здесь, если бы мои картины пользовались популярностью? Хороший дом в тихом районе рядом с центральным парком… Эх, мечты, мечты!
— Но эти картины прекрасны! Как они могут не иметь спроса? — удивился Андо. — Гильдия художников просто обязана организовать тебе персональные выставки или как там это называется.
— Гильдия — закрыта тусовка. Все всех знают, все всем друзья. Чтобы попасть туда, нужно иметь хорошие связи, могущественных покровителей или и без того кучу денег. Талант здесь не обязателен.
— Тогда продай их сам. Развесь их на стенах домов, заборах и уличных фонарях.
— Думаешь я не пробовал? Штраф за незаконную торговлю все еще не полностью выплатил в городскую казну.
— Но должны же быть заказы? Ведь богатеи любят хорошую живопись.
— Все идет через гильдию. Заказы расходятся только среди своих. Об одиночках вроде меня никто не знает.
Андо задумался.
— У нас есть хороший товар, но мы не знаем как его продать. Вот когда и впрямь нужен гном, — вспомнил он Штифта. — Впрочем, у меня появилась мысль, — выдал Андо после минутного размышления. — Твои картины подписаны? Собирай. Эти пропадут, но я думаю, скоро ты получишь заказы на новые. Пошли!
— Сейчас середина дня, как раз успеем, — пропыхтел он, с трудом удерживая в руках большую пачку полотен. — Не отставай!
— Но куда мы идем? — спросил художник. — Это же городские трущобы. Здесь живут самые опустившиеся отбросы общества.
— Как раз то, что нужно, — ухмыльнулся Андо. — Развешивай по стенам.
Каждую вывешенную картину художник провожал тяжелым вздохом:
— Сколько труда пропадет! Этой же ночью все будет сорвано и пропито!
— Ты начинаешь понимать, — Андо засмеялся. — За чарку браги эти ребята сумеют всучить твои картины кому угодно. Очень скоро полотна разойдутся по всему городу. И на каждом стоит твои имя!
— Здесь может помочь только самая древняя и могучая магия. Круг силы. Для этого нужно объединить все пять первоэлементов, каждый из которых заключается только в истинном мастере своего дела, — Арджан положил левую ладонь на лоб Шумани, а правую распростер над грудью. — в настоящем маге…
Рыцарь стянул железную перчатку, положив правую руку поверх ладони Арджана.
— Рыцаре…
— Мастере, — Штифт пристроил широкую мозолистую ладонь сверху.
— Ученом, — звездочет положил ладонь сверху.
— И герое, — Арджан выразительно глянул на Андо.
— Но, я — не… — Штифт пихнул его кулаком под ребра и Андо, несмело вытянув руку, завершил пирамиду ладоней.
Арджан закрыл глаза. Штифт что-то еле слышно бурчал сквозь зубы. Рыцарь со звездочетом сохраняли торжественное молчание. Андо не отрывал взгляда от лежащего Шумани. Грудь мага не шелохнулась, глаза оставались закрытыми.
— Я бы не пошел гадать по руке к мастеру, который пишет название своей профессии через «е», — Андо со смешком указал на яркую вывеску.
— Он не занимается гаданием по руке, — буркнул Шумани. — Он изготавливает приворотные зелья.
— Ты никогда не думал, что ты — это на самом деле не ты? Что настоящий ты потерял память, и ему навязали чужую, обыденную до скучности и скучную до обыденности жизнь? И зовут тебя, ну например Дуглас, и на самом деле тебе предназначено совершить что-то большее, отправиться куда-то далеко-далеко, испытать захватывающие приключения…
— Это называется «мечты», — сказал демон и испарился.
— Танцы… — подхватив с подноса бокал, изображая плечами и свободной рукой некий ритм, Феникс лавировал между праздно-стоящими, праздно-танцующими и праздно-праздно-праздно…Светский прием, великолепие оформления, живая музыка, изысканное угощение, казалось он здесь словно рыба в воде, но ясный цепкий взгляд непрерывно что-то искал.
— Замечательное колье, — похвалил он увешанную бриллиантами от подбородка до талии матрону и, не слушая ответных вздохов, приоткрыв за спиной неприметную дверку, нырнул в оглушающую тишину темной комнаты. Где, спустя некоторое время, его и застал охранник.
— Ну, что стоим, чего смотрим? Я тебя уже минут десять жду, — Феникс ярко выразил голосом недовольство старика нерасторопными внуками. — Давай, зови начальство. Чтоб через три минуты все руководство сидело на этих вот креслах. Ждешь волшебного слова? Бегом!
— Руководство на планете в данный момент отсутствует. Если желаете, я могу пригласить начальника караульной службы, — спокойно произнес охранник.
— Сказки я и дома послушать могу, — бросил Феникс. — Главу корпорации и двух главных партнеров сюда. Быстро.
Он провел ладонью над поверхностью стола, за которым сидел. В темной комнате солнечными зайчиками проступили голографические изображения звезды и трех планет, вращающихся вокруг нее по разным орбитам. Щелчок ногтем по ближайшей отозвался легким серебряным звоном.
— Двойной щелчок запустит общую систему оповещения охраны, экстренной ситуации и еще черти-знает чего, что будет обозначать вашу полную профнепригодность. Желаете? Или все же позовете сюда тех, кого нужно? Мистер Ли сейчас у себя в апартаментах, а одного из партнеров я видел в танцевальном зале.
Охранник молча скрылся за дверью.
— Среди прочего мы задаем один вопрос. Скучный, обыденный. И, тем не менее, давший на него правильный, — инквизитор специально выделил слово голосом. — Ответ, через пару часов выходит на свободу.
— И? — не понял Андо.
— Я не удивляюсь, когда слышу правильный ответ от главы воровской гильдии или иссеченного рабочими шрамами убийцы. Но очень странно, когда пацан, с необсохшим еще на губах молоком, вдруг тоже отвечает правильно, — улыбнулся инквизитор. — Ты не находишь?
— Опять ты свою рекламу листаешь!
— Двадцатое завтра. Думаю, в сервис или менять.
— В сервис, в сервис. Все бы тебе менять. Это директор ваш может зомбаков раз в полгода менять. А ты, как копался в бумажках семь лет назад, так с места не сдвинулся.
— Да старый он уже. Подтекает. И суставы скрепят. Бродит по дому, как пилорама. И под грудиной стучит.
— Ма-а-мань! Твой зомбак опять лужу напустил под кроватью. И зубы по всему полу валяются!
— Во! А ты говоришь. Менять надо.
— Па-а-пань! У нас будет новый зомбак!? Хочу! Хочу! Вот эти смотри, какие красавцы. Стройненькие. Не то, что маманькина размазня.
— Что за имя такое — Иван-дурак?
— А что за имя — Кощей бессмертный?
— Меня зовут Логан…
— Тан-Чи? Не, не слышал. У нас в такое не играют, — пробасил орк.
— А что у вас? — заинтересовался Андо.
— Ну, как тебе сказать… Видишь, вон у лесочка два эльфа стоят, меряются, у кого уши длиннее? — орк без замаха отвесил гному мощного пинка. Тот кубарем прокатился между эльфами и исчез в кустах.
— Вам гол, остроухи! — восторженно завопил орк.
— Зеленое ничтожество, — пробурчал Штифт, вытряхивая из бороды засохшие листья и травинки. Впрочем, не так громко, чтобы орк расслышал.
— Работай, работай. Работа гномов любит! — заявил Шумани.
Штифт недовольно заворчал, берясь за лопату.
— Вопрос, конечно, интересный, — поднял глаза Арджан. — Формально оборотень скорее всего может считаться каннибалом. Но в образе волка всегда превалируют животные инстинкты, как бы часто не утверждали обратное, иначе весь процесс трансформации не имеет смысла. Так что однозначно зачислить оборотня, пусть даже поедающего родственного ему человека, в каннибалы тоже нельзя. Я лично считаю, что в этом вопросе мудро проявить снисхождение.
— Каннибалом можно быть или не быть. Третьего не дано, — возразил Андо. — Если оборотень, не важно в форме волка или в форме человека, питается людской плотью — он будет каннибалом. И относится к нему нужно соответствующе.
— Скажи, — со своеобычной усмешкой подключился к разговору Шумани. — Как тебе сегодняшняя кабанятина?
— Очень даже, — Андо выловил из котла очередной кусок. — А при чем здесь кабан?
— Кстати, да, — кивнул Арджан. — Хорошее замечание. Почему всегда при разговоре об оборотнях априори подразумеваются оборотни-волки? Симбиоз собственно человеческого и животного духа не ограничен только волчьей формой. Есть оборотни-птицы, оборотни-рыбы, собственно животная форма может быть совершенно любой.
Андо замер не донеся кусок мяса до рта.
— Оборотни-кабаны — явление далеко не редкое. — Словно себе под нос буркнул Шумани.
— Да, — продолжал Арджан. — И даже то, что я видел собственно процесс трансформации, не должно было заставить меня опустить натянутый лук. Мы в лесу. Голодные. А оборотень в трансформированной форме по качеству шкуры, костей, и, главное — мяса ничем не отличается от обычного животного…
Андо выронил кусок на траву, устремившись в ближайшие кусты.
— Те серьезно? — Шумани с подозрением оглядел собственный кусок, впрочем не переставая жевать.
— Нет, конечно, — отмахнулся Арджан. — Но нужно учиться шире глядеть на некоторые вещи. В будущем пригодится. С другой стороны то, что я не видел процесса трансформации еще ни о чем не говорит, верно?
— Ага. Передай, там, соль, пожалуйста.
— Откуда появились лысые кроты?
— Просто одна маленькая девочка однажды сказала: — «Подаю на развод!»
— Опять ты, старик? Что на этот раз просить будешь? Корыто, избу, или снова чины да титулы?
— Да ну ее, старуху эту! Запросы стало быть ее, а презирают — меня!
— Уважения хочешь? Ну, этому горю помочь не трудно. Вот тебе лодочка — шаланда, а вот там за мыском место — кефали там видимо-невидимо…
— Мы идем неправильно.
— Что? — Андо обвел взглядом дорогу, пыльную обочину, стену леса, темнеющую вдали и, напоследок, шагающего рядом Арджана.
— Дорога, — недовольно буркнул некромант.
— А что — дорога? — Андо уставился под ноги. — Хорошая дорога. Твердая. Широкая.
— Вот именно. Сколько человек по-твоему смогут идти в ряд?
Андо прикинул расстояние между обочинами.
— Трое наверное разойдутся.
— Вот именно. А нас только двое.
— Ну и что? Что не так то?
— Это закон путешествий. Можно ходить по одному. Можно водить караваны. Но всегда, запомни, всегда ширина дороги соответствует тому, сколько человек по ней должно идти. Если ты идешь по узенькой тропке — твоя судьба совершать подвиги в одиночку. Ну, а вышел на широкий тракт, будь любезен, ищи компаньонов. Иначе пути не будет. А если будет, то не туда.
— И что же нам делать?
— Искать третьего, — пожал плечами Арджан.
— Посмотри вокруг, — задуманного движения рукой не получилось, люди стояли плотно, плечо в плечо. — Почему они все здесь, как ты думаешь?
Андо наморщил лоб, пытаясь понять подвох.
— Ну, выходной день. Праздник. Цирк приехал. Почему не посмотреть?
Шумани хихикнул.
— Видишь гиганта? — старый маг мотнул бородой в сторону лысого мужика, на добрую голову превосходящего средний рост собравшихся на площади. — Это местный кузнец. Каждый день он поднимает тяжести, которые и не снились цирковым силачам.
— Смотри туда, — Шумани мотнул бородой в другую сторону. — Эти нескладные девчушки по вечерам у общего камина поют в разы прелестнее разряженной певички со сцены.
— Там слева стоят деревенские охотники. То, что они каждый день делают на охоте с ножом и луком, не повторит никто из этих так называемых стрелков и метателей ножей. А местный маг, которому далеко даже до последнего подмастерья профессионального волшебника, легко заткнет за пояс циркового факира.
— Ну и что? — возразил Андо. — Они сильнее по отдельности, но циркачи выступают вместе.
— Ерунда! — отрубил Шумани. — Они пришли сюда все и покорно пялятся на кучку бездарей на сцене совершенно не поэтому.
— Ну и почему же?
— Циркачи показывают шоу! Нет, не так. С большой буквы. Шоу. Запомни это. Если ты хочешь, чтобы тебя выделили, чтобы на тебя смотрели — дай публике Шоу!
