— И принято заканчивать: — «А корабля я что-то рядом не вижу…».
— Что, так и говорят? — пират хохотал до слез, утираясь широкими рукавами. — Ну, мой-то стоит у второго причала.
— На самом деле, — отсмеявишсь, пират погладил массивную серьгу в левом ухе. — все просто. Иногда за штурвалом по двое-трое суток стоять приходится. Пробиваешь мочку уха в новом месте — боль не дает заснуть. А уж зачем серьги этим… разрази меня гром — не знаю.

— Юмор висельника, — ухмыльнулся пират. — Это, как если тонешь в болоте и уже не выбраться — хватай себя за волосы.
— Что, можно вытащить? — удивился Андо.
— Нет, конечно. Но дай немного посмеяться тем, кто найдет твое тело.

— Интересно, если труп находится в состоянии зомби, можно ли считать некрофилию актом изнасилования? — буркнул Шумани.

— Но это невозможно. Ни в твоем танце, ни в бубне, ни в масках нет ни грамма магии, — возразил Андо.
— А ты способный, — усмехнулся шаман. — Бубны-пляски — для отвода глаз. На самом деле, когда мне заказывают дождь, я попросту поливаю цветы и мою окна.

— Но почему культ именно физической силы? — спросил Андо. — Я слышал, что в иных мирах орки известны как непревзойденные механики, способные сделать из чего-нибудь все, что угодно. Их называют «Мехбоссами» и они командуют армиями, оснащенными техникой и оружием огромнейшей мощи.
— Я тоже слышал. Жаль, наш мир не из таких, — орк стиснул кулаки, превосходящие по размерам буханки хлеба. — Мы пробовали. Создали, например, пол, который сам поглощает и перемалывает все те груды мусора, которые обязательно появляются, стоит нескольким оркам собраться вместе.
— И что?
— Ничего. После того, как большая часть отряда разом лишилась ног по колено, блестящую идею пришлось забросить. А наши шаманы вывели непреложный закон: в мирах, где преобладает магия, таких как этот, невозможно создать ничего мало-мальски технически сложного. Технологии, к сожалению, не могут существовать рядом с магией.
Из угла, где сидел гном, послышались сдавленное квохтанье.
— Штифт, дружище, — повернулся к нему орк. — Если бы я не был уверен, что ты меня бесконечно уважаешь, я бы мог заподозрить, что ты смеешься.
— Нет, что ты, — быстро откликнулся гном. — Этот закон действительно обойти невозможно.

— И для этого надо жить в такой халупе? Нет, я конечно понимаю, творческий процесс требует спокойствия и уединения, но разве обет бедности обязателен?
— Смеешься? — художник развел руками. — Разве я жил бы здесь, если бы мои картины пользовались популярностью? Хороший дом в тихом районе рядом с центральным парком… Эх, мечты, мечты!
— Но эти картины прекрасны! Как они могут не иметь спроса? — удивился Андо. — Гильдия художников просто обязана организовать тебе персональные выставки или как там это называется.
— Гильдия — закрыта тусовка. Все всех знают, все всем друзья. Чтобы попасть туда, нужно иметь хорошие связи, могущественных покровителей или и без того кучу денег. Талант здесь не обязателен.
— Тогда продай их сам. Развесь их на стенах домов, заборах и уличных фонарях.
— Думаешь я не пробовал? Штраф за незаконную торговлю все еще не полностью выплатил в городскую казну.
— Но должны же быть заказы? Ведь богатеи любят хорошую живопись.
— Все идет через гильдию. Заказы расходятся только среди своих. Об одиночках вроде меня никто не знает.
Андо задумался.
— У нас есть хороший товар, но мы не знаем как его продать. Вот когда и впрямь нужен гном, — вспомнил он Штифта. — Впрочем, у меня появилась мысль, — выдал Андо после минутного размышления. — Твои картины подписаны? Собирай. Эти пропадут, но я думаю, скоро ты получишь заказы на новые. Пошли!
— Сейчас середина дня, как раз успеем, — пропыхтел он, с трудом удерживая в руках большую пачку полотен. — Не отставай!
— Но куда мы идем? — спросил художник. — Это же городские трущобы. Здесь живут самые опустившиеся отбросы общества.
— Как раз то, что нужно, — ухмыльнулся Андо. — Развешивай по стенам.
Каждую вывешенную картину художник провожал тяжелым вздохом:
— Сколько труда пропадет! Этой же ночью все будет сорвано и пропито!
— Ты начинаешь понимать, — Андо засмеялся. — За чарку браги эти ребята сумеют всучить твои картины кому угодно. Очень скоро полотна разойдутся по всему городу. И на каждом стоит твои имя!

— Здесь может помочь только самая древняя и могучая магия. Круг силы. Для этого нужно объединить все пять первоэлементов, каждый из которых заключается только в истинном мастере своего дела, — Арджан положил левую ладонь на лоб Шумани, а правую распростер над грудью. — в настоящем маге…
Рыцарь стянул железную перчатку, положив правую руку поверх ладони Арджана.
— Рыцаре…
— Мастере, — Штифт пристроил широкую мозолистую ладонь сверху.
— Ученом, — звездочет положил ладонь сверху.
— И герое, — Арджан выразительно глянул на Андо.
— Но, я — не… — Штифт пихнул его кулаком под ребра и Андо, несмело вытянув руку, завершил пирамиду ладоней.
Арджан закрыл глаза. Штифт что-то еле слышно бурчал сквозь зубы. Рыцарь со звездочетом сохраняли торжественное молчание. Андо не отрывал взгляда от лежащего Шумани. Грудь мага не шелохнулась, глаза оставались закрытыми.

Что будет послеRead More »

— Я бы не пошел гадать по руке к мастеру, который пишет название своей профессии через «е», — Андо со смешком указал на яркую вывеску.
— Он не занимается гаданием по руке, — буркнул Шумани. — Он изготавливает приворотные зелья.

— Ты никогда не думал, что ты — это на самом деле не ты? Что настоящий ты потерял память, и ему навязали чужую, обыденную до скучности и скучную до обыденности жизнь? И зовут тебя, ну например Дуглас, и на самом деле тебе предназначено совершить что-то большее, отправиться куда-то далеко-далеко, испытать захватывающие приключения…
— Это называется «мечты», — сказал демон и испарился.

— Танцы… — подхватив с подноса бокал, изображая плечами и свободной рукой некий ритм, Феникс лавировал между праздно-стоящими, праздно-танцующими и праздно-праздно-праздно…Светский прием, великолепие оформления, живая музыка, изысканное угощение, казалось он здесь словно рыба в воде, но ясный цепкий взгляд непрерывно что-то искал.
— Замечательное колье, — похвалил он увешанную бриллиантами от подбородка до талии матрону и, не слушая ответных вздохов, приоткрыв за спиной неприметную дверку, нырнул в оглушающую тишину темной комнаты. Где, спустя некоторое время, его и застал охранник.
— Ну, что стоим, чего смотрим? Я тебя уже минут десять жду, — Феникс ярко выразил голосом недовольство старика нерасторопными внуками. — Давай, зови начальство. Чтоб через три минуты все руководство сидело на этих вот креслах. Ждешь волшебного слова? Бегом!
— Руководство на планете в данный момент отсутствует. Если желаете, я могу пригласить начальника караульной службы, — спокойно произнес охранник.
— Сказки я и дома послушать могу, — бросил Феникс. — Главу корпорации и двух главных партнеров сюда. Быстро.
Он провел ладонью над поверхностью стола, за которым сидел. В темной комнате солнечными зайчиками проступили голографические изображения звезды и трех планет, вращающихся вокруг нее по разным орбитам. Щелчок ногтем по ближайшей отозвался легким серебряным звоном.
— Двойной щелчок запустит общую систему оповещения охраны, экстренной ситуации и еще черти-знает чего, что будет обозначать вашу полную профнепригодность. Желаете? Или все же позовете сюда тех, кого нужно? Мистер Ли сейчас у себя в апартаментах, а одного из партнеров я видел в танцевальном зале.
Охранник молча скрылся за дверью.

ЗавязкаRead More »

— Среди прочего мы задаем один вопрос. Скучный, обыденный. И, тем не менее, давший на него правильный, — инквизитор специально выделил слово голосом. — Ответ, через пару часов выходит на свободу.
— И? — не понял Андо.
— Я не удивляюсь, когда слышу правильный ответ от главы воровской гильдии или иссеченного рабочими шрамами убийцы. Но очень странно, когда пацан, с необсохшим еще на губах молоком, вдруг тоже отвечает правильно, — улыбнулся инквизитор. — Ты не находишь?

— Тан-Чи? Не, не слышал. У нас в такое не играют, — пробасил орк.
— А что у вас? — заинтересовался Андо.
— Ну, как тебе сказать… Видишь, вон у лесочка два эльфа стоят, меряются, у кого уши длиннее? — орк без замаха отвесил гному мощного пинка. Тот кубарем прокатился между эльфами и исчез в кустах.
— Вам гол, остроухи! — восторженно завопил орк.
— Зеленое ничтожество, — пробурчал Штифт, вытряхивая из бороды засохшие листья и травинки. Впрочем, не так громко, чтобы орк расслышал.

— Работай, работай. Работа гномов любит! — заявил Шумани.
Штифт недовольно заворчал, берясь за лопату.

— Вопрос, конечно, интересный, — поднял глаза Арджан. — Формально оборотень скорее всего может считаться каннибалом. Но в образе волка всегда превалируют животные инстинкты, как бы часто не утверждали обратное, иначе весь процесс трансформации не имеет смысла. Так что однозначно зачислить оборотня, пусть даже поедающего родственного ему человека, в каннибалы тоже нельзя. Я лично считаю, что в этом вопросе мудро проявить снисхождение.
— Каннибалом можно быть или не быть. Третьего не дано, — возразил Андо. — Если оборотень, не важно в форме волка или в форме человека, питается людской плотью — он будет каннибалом. И относится к нему нужно соответствующе.
— Скажи, — со своеобычной усмешкой подключился к разговору Шумани. — Как тебе сегодняшняя кабанятина?
— Очень даже, — Андо выловил из котла очередной кусок. — А при чем здесь кабан?
— Кстати, да, — кивнул Арджан. — Хорошее замечание. Почему всегда при разговоре об оборотнях априори подразумеваются оборотни-волки? Симбиоз собственно человеческого и животного духа не ограничен только волчьей формой. Есть оборотни-птицы, оборотни-рыбы, собственно животная форма может быть совершенно любой.
Андо замер не донеся кусок мяса до рта.
— Оборотни-кабаны — явление далеко не редкое. — Словно себе под нос буркнул Шумани.
— Да, — продолжал Арджан. — И даже то, что я видел собственно процесс трансформации, не должно было заставить меня опустить натянутый лук. Мы в лесу. Голодные. А оборотень в трансформированной форме по качеству шкуры, костей, и, главное — мяса ничем не отличается от обычного животного…
Андо выронил кусок на траву, устремившись в ближайшие кусты.
— Те серьезно? — Шумани с подозрением оглядел собственный кусок, впрочем не переставая жевать.
— Нет, конечно, — отмахнулся Арджан. — Но нужно учиться шире глядеть на некоторые вещи. В будущем пригодится. С другой стороны то, что я не видел процесса трансформации еще ни о чем не говорит, верно?
— Ага. Передай, там, соль, пожалуйста.

— Мы идем неправильно.
— Что? — Андо обвел взглядом дорогу, пыльную обочину, стену леса, темнеющую вдали и, напоследок, шагающего рядом Арджана.
— Дорога, — недовольно буркнул некромант.
— А что — дорога? — Андо уставился под ноги. — Хорошая дорога. Твердая. Широкая.
— Вот именно. Сколько человек по-твоему смогут идти в ряд?
Андо прикинул расстояние между обочинами.
— Трое наверное разойдутся.
— Вот именно. А нас только двое.
— Ну и что? Что не так то?
— Это закон путешествий. Можно ходить по одному. Можно водить караваны. Но всегда, запомни, всегда ширина дороги соответствует тому, сколько человек по ней должно идти. Если ты идешь по узенькой тропке — твоя судьба совершать подвиги в одиночку. Ну, а вышел на широкий тракт, будь любезен, ищи компаньонов. Иначе пути не будет. А если будет, то не туда.
— И что же нам делать?
— Искать третьего, — пожал плечами Арджан.