— Ну вот, все по справедливости, — вздохнул младший брат. — Старший получил мельницу, средний — осла. Мне же достался кот. Осталось только жениться на принцессе…
— Можно устроить, — промурлыкал кот. — Для начала зайдем на мельницу и заберем у старшего брата собаку и петуха. После мы уведем у среднего брата осла.
— А потом тебе понадобятся новые сапоги?
— Сапоги? Всегда мечтал о хорошей гитаре.
— Знаешь, я наверное буду теперь всегда писать себя с большой буквы. Дракон. И только так.
— Почему? — приподнял брови рыцарь.
— О нас рассказано и написано уже столько. И везде меня называют гордо: Дракон! Впрочем и тебя тоже. Кому интересно, как на самом деле тебя зовут? Рыцарь. И этим все сказано.
— Не уверен, что мне нравится эта идея. Имя то у меня есть.
— Как и у меня. Но настоящие имена обычно остаются за скобками. Да здравствуют Рыцарь и Дракон. Дракон и Рыцарь! Исключительно с большой буквы.
— Мортимер, кажется вы собирались нанять сыщиков?
— Сэр Барскервиль, я нашел гораздо лучшего человека.
— Да? И что это за специалист?
— Его зовут Герасим…
Геракл входит в тронный зал после очередного подвига.
Эфрисфей:
— Кто сказал: «- Овсянка, сэр!»?
— Вот зачем?! — взвыл Шумани. — Зачем, я вас спрашиваю, к каждой чисто боевой операции обязательно приставят научного жука? Вот пришли. Убедились: действительно открылось подземелье и деревня заражена нечистью. Ну так почему бы не уничтожить все разом, чисто и с безопасного расстояния, скажем, «Огненным морем» и счастливо отправится домой? Так и полагается действовать боевым магам. Но нет! Ученый жук обязательно выяснит, что заражены не все, что с заразой можно бороться, и что для получения лекарства нужно слазить в самую глубокую часть подземелья. И ведь придется теперь лезть! Вот зачем все это надо? Ученые жуки, приставленные таки образом к боевой спецгруппе, должны погибать на первых минутах похода. От несчастного случая, или там, от случайного возгорания…
— Вы уверены, что правильно собрали его, Генри? Уж очень он уродлив и страшен…
Кивок:
— Гроза начинается. С первым ударом молнии он оживет.
— Ох, и зачем мы только за это взялись…
— Приказ короля должен быть выполнен. А после… попытаемся уберечь его от новых стен.
— Добро пожаловать в замок, барышня! — пожилой рыцарь принял у странствующей принцессы плащ и шумно встряхнул его, оставляя за порогом пушистые хлопья. — Проходите, присаживайтесь к огню, праздничный стол накрыт.
Принцесса согрела озябшие с мороза ладони над жарким пламенем камина и, сопровождаемая под руку галантным рыцарем, последовала в холл приемов.
Высокие стены зала украшали гибкие гирлянды, с ярко горящих люстр свешивались алые и зеркальные шары, в которых отражалось великолепие уставленного яствами стола, раскинувшего укрытые белоснежной скатертью бока от стены до стены. Красный угол занимала высоченная, под потолок, украшенная свечами и праздничной мишурой елка.
Рыцарь усадил принцессу во главу стола и, в ожидании боя курантов, принялся развлекать занимательной беседой, равно расспрашивая ее и рассказывая что-нибудь о бесчисленных подвигах своей молодости.
— Мистер Хельсинг, я…
— Прекратите меня запутывать! Я понимаю, моя погоня за Графом несколько затянулась. Согласен, сейчас не девятнадцатый век. Прогресс технологий не стоит на месте, а я остаюсь в некотором смысле ретроградом. У него может быть автомобиль, мотоцикл и даже подводная лодка…
— И самолет.
— Самолет?! Прекратите нести чушь! Ватикан обещал мне полное содействие властей, а вы только вносите путаницу. Зачем Графу самолет, когда он может стать лоскутом тумана или же просто обернуться летучей мышью и лететь куда вздумается?! Впрочем, — Ван Хельсинг любовно погладил приклад многозарядного арбалета. — Я разберусь даже с этим. От вас мне нужна лишь помощь в поисках его пещеры. Вы сможете указать хотя бы приблизительное направление?
— Где находится пещера не знает ни один житель города. Но я могу устроить вам встречу. Давайте поднимемся на крышу…
— На крыше? — расхохотался Ван Хельсинг. — Конечно, многое изменилось, но что-то я сомневаюсь, что Граф примчится, едва заметив в небе прожекторный луч…
— Хватит ныть, Гектор, ты воин или тряпка?
— Тебе легко говорить, Кассандра. Твоя смерть там, за морем, еще очень и очень не скоро. А моя уже здесь — под стенами Трои, — над полем боя разносился кровожадный рык Ахиллеса.
— Ну, с этим помочь не трудно, — улыбнулась провидица. — Я подготовила для тебя колесницу.
— Что это?! Кого ты запрягла в упряжку?! — завопил Гектор, едва посмотрев. — Хочешь, чтобы надо мной хохотали мои же собственные воины?!
— Не спорь, Гектор! Хочешь жить — бери вожжи. Черепаха ждет.
Шаг. Еще шаг. Песок мягко пружинил под босыми ступнями, не нарушая тишины ни шорохом не скрипом. Шаг. Рукоятка длинного кинжала плотно зажата в ладони. Шаг. Бесшумно, словно ветер в пустыне. Спящий дракон все ближе и ближе. Шаг. Кинжал занесен для удара…
— Кхм! — дракон издал нарочитое покашливание, чуть приоткрыв правый глаз.
Принцесса развернулась на пятках, заложив руки с ножом за спину, и, демонстративно насвистывая в потолок, гордо удалилась.
Дракон захлопнул глаз, но пронзительные визгливые крики разогнали остатки спокойствия. Дракон поднялся на лапы, помотал головой, мучительно стиснув зубы.
— Нет, помощник винодела явно был лишним. Вполне хватило бы и одного хозяина, — буркнул дракон про себя.
Режущее уши женское сопрано ввинчивалось в мозг. Голова дракона гудела так, словно по ней лупили палицами не менее десятка рыцарей. Припадая на каждом шагу, дракон поплелся в сторону кухни.
— Конечно, — усмехнулся гном. — Тут все дело в том, что именно ты продаешь. Вот, например, если ты продаешь камни с дефектами, — он кивнул через окно на расположенную напротив лавку ювелира. — Недовольных клиентов будет много. А если торговать бракованными доспехами — количество претензий снижается на порядок.
Глаза Андо невольно задержались на сверкающих эльфийских доспехах. То, что предназначалось непосредственно эльфийкам, имело весьма смелые очертания и самые скромные размеры. Хозяин лавки бухнул по стойке топором, недобро зыркнув в сторону пускающего юношеские слюни Андо.
— Что-то не так, уважаемый гном? — недовольство хозяина не ускользнуло от некроманта.
Тот покосился в сторону Андо, не спускавшего глаз с кольчужной эльфийской юбки, больше смахивающей на широкий пояс.
— Ненавижу эльфиек, — буркнул гном.
— Что так? — поднял брови Арджан.
— Когда такая длинноногая вот в таком вот наряде наклоняется, ее «это самое», как раз напротив моего лица оказывается…
Арждан заржал так, что зазвенели разложенные по прилавкам ножи.
— А ты в следующий раз, как такое случится, меня позови, — выдавил он. — Я окаменение кину, а ты пока за лесенкой сбегаешь…
— А как получилось, — Сэм кивнул в сторону Ородруина, — что от него остался только глаз? Куда подевалось остальное?
— Говорят, — ответил Фродо. — Он поссорился со своим учителем.
— С самим?! С Темным врагом?!
— Раньше. Его первым учителем был светлый. Началось все с того, что ему отрубили кисти рук…
— А голос? Глухой, страшный, с придыханием?
— А ты походи столько лет в закрытом шлеме…
— Игра называется «Тан-чи». Вот это — «тан», — некромант взвесил на ладони железную пирамидку-конус сантиметров десяти в высоту с маленьким кольцом, впаянным в вершину. — А это — «чи», — взмахом руки он развернул длинную узкую ленту черного цвета.
Шумани тем временем выжег ровный круг на удалении примерно в десять хороших мужских шагов.
— Играют так: мой ход, — Арджан ловко продел ленту в колечко тана. Удерживая конец ленты левой рукой, он резким движением, почти без размаха, отправил тан в полет по направлению к черному кругу. Взбив облачко пепла, тан прочно встал на основание почти в центре. — Дается десять ходов. Можно ставить тан на свободное место, можно пытаться выбить тан соперника. Выигрывает тот, чей тан после десяти бросков окажется ближе к центру. Теперь — ты.
Огненный маг одолжил Андо собственный тан, не преминув ворчливо заметить:
— Не поцарапай! За всю жизнь не расплатишься.
— Дорогой Квазимодо, вы сделали правильный выбор, обратившись в клинику пластической хирургии доктора Франкенштейна. Результат будет потрясающий!
— И это все переть на себе?! — куча добра на взгляд казалась неподъемной и для хорошей лошади. — Этот хлам, например, для чего?
Некромант подобрал откинутую в сторону солидную пачку толстых сушеных листьев.
— Это, мой юный друг, нужно для того, чтобы после первого же полевого обеда, когда ты сбегаешь в кусты и подотрешься неизвестно чем, мне, как единственному немного сведущему во врачевании, не пришлось возиться с твоей распухшей до королевских размеров задницей!
— Пошла отсюда! Дуй, давай! Чтоб я тебя больше не видел! — что-то светлое метнулось мимо, Михалыч вздрогнул, плеснув кофе на пальцы. Девчушка. Мелкая, худенькая. В белом коротком платьице и пестрой косынке, босая. Ну, прям, как с картинки: деревня, лес по горизонту, солнышко яркое. И платьице это. И коленки ободранные.
Молодой парень, водитель цистерны-рефрижератора погрозил вслед девице монтировкой, зло сплюнул и скрылся в кабине. Заурчал мотор, колеса выбросили на обочину горсть щебенки. Михалыч разогнал ладонью клубы поднятой пыли. Привалился спиной к колесу собственной фуры, вновь наклоняя термос над пластиковым стаканом.
Загорелые ноги продолжали маячить в боковом зрении. Михалыч, ругнувшись про себя, сгрузил немудреный обед с колен на траву, поднялся. Осторожно двинулся в сторону «причала чайников». Выглянул, с намерением пугнуть: — «Вот я тебя!»
— Да ну, сказки все это, — Алеан растянулся подальше от костра, так, чтобы раскаленные искры не подожгли одеяло.
Бородатый пустынник развел руками, усмехнувшись.
— Хотите послушать настоящую сказку? Когда-то давно, отец отца вашего короля вел через пустыню активную торговлю. Он исправно нанимал проводников и детей пустыни и ни один его караван, ни разу не сбился с пути, не погиб от жажды, не затерялся в песках. Но однажды с одним из караванов пришел очень умный человек. Он придумал и с помощью гномов изготовил много хитрых предметов. Все время путешествия с караваном он катил по земле колесико на длинной палке. К колесику был приделан колокольчик и каждый оборот маленький выступ на колесе задевал за него, а хозяин считал сколько раз колокольчик зазвонит. Еще у него была иголка в коробочке. Иголка все время показывала одно и тоже направление, куда бы не поворачивали коробочку. С помощью этих предметов, человек замерял, куда и как далеко продвинулся караван за день. Вечером этот человек заносил все на свиток бумаги. Караван благополучно пересек пустыню и вернулся. А когда наступил следующий сезон торговли, этот человек потребовал от короля отказаться от услуг сынов пустыни. Он утверждал, что сам проведет караван среди песков от колодца к колодцу. Этот человек был очень умен. Но он не знал одного: пустынные колодцы открываются лишь истинным сынам пустыни. Король поверил ему и, хотя старики отговаривали короля от опрометчивого поступка, караван ушел в пески без проводника. Назад вернулись лишь двое. Король и его неудачливый проводник. Кто знает, почему пустыня выпустила только их? Но так решили пески. С черными лицами и языками распухшими от жажды, они добрели до ближайшего поселения и упали на пороге. Старики выходили их. Испокон веков, то что дает пустыня – свято. Говорят, горе-изобретатель прожил не долго. Король же рассказал, как они шли через пески дни и ночи и как на каждом месте, где по расчетам мудреца должны были стоять колодцы, они раз за разом находили лишь новые барханы. Те, кто пытался вернуться – пропадали. Те, кто шел дальше – умирали от жажды. Брошенные товары и павших верблюдов заносило песком. Они кружили по пустыне до тех пор, пока не остались только вдвоем. И кто знает, какие боги обратили в тот час на них свою милость…
Гул толпы оглушал. Разрывал барабанные перепонки, отбиваясь от каменных стен, гуляя по узким улицам, взлетая под крыши и накрывая, накатывая невидимой лавиной и отступая, чтобы через секунду обрушиться вновь.
Экст, щурясь от яркого солнца, приставив ладонь ко лбу, с удовольствием разглядывал красочно разодетых людей. Ему казалось, что вся эта толпа собралась сегодня исключительно ради него. Алая роза, мягко согнувшись, ударила морна по шее и соскользнула, роняя на раскаленный булыжник мостовой прозрачные капли ледяной росы. Цветы и ленты сыпались на степенно шествовавших морнов проливным дождем. Хотелось вскинуть руки и радостно закричать, что есть сил, но Экст взял себя в руки. Как и остальные участники, на гром оваций он отвечал широкой улыбкой и легкими взмахами рук.
Величественные морны, цветочный ковер, восторженные крики и торжественная музыка, все сливалось в огромную красочную картину большого праздника.
У самой арки ворот полный человек в наряде королевского гвардейца раздавал всем желающим торжественные ленты. Экст, не останавливая морна, подхватил пару тонких шелковых полотен, намереваясь повязать морну на шею.
— Зря ты это, — морны Экста и Ренди шли бок обок.
Экст удивленно уставился на друга.
— Почему? Что такого? Посмотри, как красиво, — Экст развел руки. – Даже крестьяне из далеких деревень вплели ленты в гривы своих лошадок.
— Мне не страшно! Мне ничуточки не страшно! — повторял про себя Эрик, смаргивая с ресниц тяжелые капли пота.
В шестой раз Эрик стоял перед входом в драконью пещеру, не решаясь войти. «Все благородные господа становятся рыцарями», — слова ректора рыцарской академии Хьюго Славного эхом отдавались его в ушах. — «Но называть тебя будут не иначе, как Эрик Малодушный. Или Эрик Трусливый. Или Эрик — Заячий хвост. Или…» Старик умел виртуозно изощряться в эпитетах.
— Все будет хорошо! — прошептал Эрик и сделал шаг в темноту. Сердце плясало где-то у самого горла, рукоятка меча скользила в мокрых ладонях. Легкий шорох громом прорезал гулкую тишину. Эрик издал воинственный клич, больше похожий на сип, зажмурился и взмахнул мечом, крутанувшись на пятках. Послышался грохот и звон разбитой посуды.
— Здравствуйте, сэр, — раздалось из темноты. Колени Эрика подогнулись.
Очнулся он оттого, что дракон размахивал над его лицом полотенцем.
— С возвращением, сэр, — дракон говорил надтреснутым голосом старого лорда. — Не желаете чаю?
Не успел Эрик моргнуть, как в его руках оказалась фарфоровая чашка с затейливым узором.
— Хотите варенья? Клубничное в этом году отменно удалось.
Эрик исподтишка разглядывал дракона, разливавшего из чайника кипяток. Завораживающий узор зеленой чешуи на шкуре притягивал взгляд, а в радужных глазах мерцала мудрость вселенной.
Эрик облизал сладкую ложку и потянулся за добавкой.
— Но я ведь должен победить вас…
— Просто победить? Думаю, мы решим эту проблему, — дракон достал из-под стола шахматы. — Обожаю эту игру, хотя, к вашему счастью, противник я не очень сильный.
— Но трофеи…
— Хотите коготь? Или зуб? Каждый год выпадают. Можете набрать с пола чешуи.
— За сэра Эрика — Отбросившего страх! — на выпускном пиру академии сам Хьюго Славный поздравил молодого рыцаря, после чего пустился в пространные рассказы о собственных подвигах, как и череда уважаемых рыцарей до него и после.
— Похоже, у меня новый комплекс, — Эрик сгорал от стыда, живописуя перед ректоратом кровавую схватку с драконом. — Они-то все настоящие рыцари, а я…
От мрачных раздумий его оторвал дружеский тычок локтем. Хьюго заговорщицки подмигивал:
— Клубничное варенье в этом году отменно удалось, да?
— Старшая невеста одноглаза, средняя без уха! Луки натягивать научитесь, а после уже в чисто-поле выходите! Один младший молодец — без жены, зато с французской кухней познакомил…
А здесь я ставлю свои маленькие эксперименты, — некромант облокотился о крышку стола, картинно подвернув одну ногу на носок.
Огненный маг с профессиональным интересом рассматривал растянутого на дыбе человека. Десятки крючьев на цепях впивались в тело, растягивая кожу и жилы, превращая человеческий организм в подобие выброшенной на берег медузы.
— Пытаюсь выделить экстракт чистой боли, — разъяснил идею некромант. — Пока обнаружил двадцать четыре точки приложения, отдающие максимальный потенциал.
— А почему он не кричит? — огненный маг пристально вглядывался в зауженные в точку зрачки жертвы.
— Он бы хотел, — ухмыльнулся некромант. — Но язык идет под восемнадцатым номером.
