Без понятия о рифме

Под гнетом тяжких обетов,
На самой границе веков,
Построил священник церковь,
Отдавшись на волю богов.

Катил он могучие камни
С далекой-далекой горы,
Руки в мозолях не знали
Лености томной поры.

Месяцы, годы, столетья,
И местный и путник любой
В церкви искал утешенья,
Души обретал упокой.

Бездомному крышу давала,
Голодному — хлеба кусок,
Любимым сердцам предлагала
Пальцы сковать в ободок.

Знаний служила оплотом —
Богатый и бедный был рад,
В годы лихие под сводом
От пуль укрывала солдат.

Но время жестоко не так ли?
В век современности наш
Стен живописных развалин
Художник рисует пейзаж.

Кистью он образ подхватит:
Священник, крест сотворив,
могучие камни катит,
спускаясь с далекой горы.

Извечно закаты рассветы сменяют,
И пахарь выводит лошадку в поля.
В стране, где превыше всего почитают
Закон, что над троном стоит короля.

Король в одиночестве чахнет на троне.
Пылающий взгляд его зал обежал:
— Где рыцари? Где же все наши герои?
-Ну, отвечай же! — шуту приказал.

Ответ от шута беспристрастен и скор:
— Скажу я вам правду, ничуть не тая.
Они истребили друг друга, сеньор,
Когда был подписал указ короля.

— Какие указы, что мелешь ты, шут?!
Цитируй, что мог я такого изречь?!
— Кто золото грабит — драконом зовут.
Ты рыцарь? Возьмись-ка скорее за меч!

— И что же? — Да, в общем-то, и ничего.
Но рыцарь, стоящий над телом дракона,
Желанья не мог превозмочь своего.
И падал под тяжестью власти закона.

Король обессилено рухнул на трон.
А шут, обернувшись зеленым драконом,
Промолвил: — И сам ты попал под закон,
Меня он от мести укроет заслоном.

— К спешащим на торги купцам караванов
Не проявлял ты ни чуть доброты.
Немало сокровищ в дворцовых подвалах.
Выходит: дракон здесь не я, только — ты!

Пожар во дворце? Шут сгорел с перепугу.
Король справедливость как раньше блюдет.
И солнце ползет по извечному кругу,
И пахарь, сгибаясь, за плугом бредет.